Надежда Мамаева - Дропкат реальности, или пособие для начинающего шулера (СИ)

Главный герой (он же и жертва) светоча коварной инквизиторской мысли обнаружился в малой гостиной. Всерадетель был уже в чистой лиловой мантии, из‑под которой кокетливо выглядывали розовые тапочки с помпонами, внимательно читал письмо. Девушку, застывшую рядом со столиком, на котором стояла пара бокалов и початая бутылка вина, он заметил не сразу. Или сделал вид, что не заметил?

Тем не менее Васса не стала рисковать и решила подождать более удобного момента для потравительских целей. Слегка кашлянув, девушка обозначила свое присутствие. Чтец оторвался‑таки от послания и, взглянув на вошедшую, замер.

Она была хороша, определенно хороша. Голубая ткань струилась по фигуре, словно вода, обтекая юное гибкое тело. Такое притягательное. Особенно если тебе уже далеко за сорок, а в перспективе к желудочным коликам грозит добавиться прострел. Тебя сторонятся молоденькие фьеррины, морщащие нос за разведенными веерами, на приеме у императора, но вслух ничего не говорят, приседая в реверансах и целуя печатку на руке, как и положено. Потому как с теми, кто держит в руках власть, приходится считаться. Именно власть сейчас и позволит всерадетелю сломать это юное прелестное созиданье, еще не знающее о своей участи, и в стеснении постоянно поправляющее то несуществующие складки платья, то пытающееся инстинктивно прикрыть грудь. Сломать, но сначала вдоволь наиграться…

— Присаживайся, дщерь, — и владыка щедрым жестом зазывалы, выдающего лежалую двунитку за уримский бархат, указал на софу.

Васса воспользовалась приглашением. Не успела девушка присесть, как Всерадетель тут же оказался подле и, больше не тратя время на расшаркивания, сразу перешел к рекогносцировке коленок, активно переходящей к разведке в районе талии. Обхватил руками трепетный (как он думал) девичий стан.

'Как ухватом прижал, зараза' — не к месту мелькнуло у Вассы. На столь стремительное наступление девушка не рассчитывала. Мелькнувшая идея: попытаться вырваться, была отброшена как бесперспективная. Противник был гораздо сильнее и опытнее. Расслабиться и получить удовольствие, вопреки поговорке, как‑то не очень хотелось.

Решив, что лучшая оборона, это нападение, девушка с криком: 'Я вся горю, соврати же меня, прелестник!' — обхватила шею всерадетеля руками, а для пущей надежности еще и одну из голеней ногами. Владыка, ожидавший в этот момент чего угодно: от яростного сопротивления до слез прекратить этакое непотребство, слегка опешил. Не давая хогановой деснице прийти в себя, Васса взяла самую высокую ноту, на которую была способна, метя в ухо противника:

— При — и — и-и — и зрак!

От ее вопля задрожали не только стекла, но, кажется и стены.

Последовавшее:

— Ааа… — а за ним и более членораздельное — Ёкт твою горгулью! — принадлежали всерадетелю, в довершение к звуковой атаке (по причине которой он слегка ослабил бдительность) получившему еще и коленом в ту часть тела, которая мешает любому мужчине во всяком бою.

О том, что хогановы отцы могут матюгаться толь цветасто, Васса узнала опытным путем. Всерадетель таким образом на мгновение утратил контроль над ситуацией. Этого оказалось достаточно, чтобы ловкие пальцы развернули пакетик, высыпав содержимое последнего в бокал с вином. Благородный напиток, рубиновая глубина которого на какой‑то миг приобрела плебейский белый оттенок, слегка вспенился. Впрочем, как и полагается высокородному, он за вздох успел успокоится, и, когда хоганов десница пришел в себя от звуковой и тактильной контузии, уже ничто не говорило о том, что нервная девица добавила винному букету новую пикантную вкусовую нотку.

Вассария, не теряя времени даром, вспорхнула с диванчика и описав малый круг почета по ковру (что, по мнению девушки должно было свидетельствовать о немалом ее волнении), подхватила оба бокала, стоявших на столике. Отступив на пару шагов от импровизированного ложа, с которого владыка с кряхтением поднимался, она протянула один из фужеров всерадетелю и с извиняющейся улыбкой произнесла:

— Простите, это все нервные жилы, как утверждает докторус. Я просто переволновалась и мне нужно успокоится. Вино всегда помогало в таких случаях. Но пить одной… Не составите мне компанию?

И с видом невинной офиранской девы протянула всерадетелю бокал.

— С удовольствием! — все еще корчась от затихающей боли согласился несчастный визави.

Ни о чем не подозревавший владыка, находясь в полусогнутом состоянии (держаться, прикрывая самое ценное для каждого мужчины, пусть тот и хоганова десница, мешали приличия, а выпрямиться полностью мешала физиология, коей был нанесен серьезный ущерб), потянулся за предложенным на манер пресловутого ослика, которого манят морковкой. За что и поплатился, ненароком наступив на мантию.