Вера Окишева - Когда в сердце пылает любовь

— Молодец! — довольно кивнул советник. Тантрион вскочил со своего места и предупреждающе одёрнул зарвавшегося отца Хэни:

— Арганон, тебе не кажется, что это слишком!

Но советник покачал головой, нисколько не смущаясь грозного вида Тантриона.

— Нет, мы Ясилы, мы рождены служить королю. В этом нет ничего постыдного. И моя дочь воин, так мы её воспитали.

От слов советника владыку чуть не вывернуло. Он не желал такой участи для Хэни. Только не повторения прошлого. Он не собирался терять и эту возлюбленную, которая, словно ласковый котёнок, смотрела на него с любовью и преданностью. И Тантрион боялся увидеть её мёртвой, в крови. Только не вновь оказаться неспособным защитить ту, что рождала пламя в сердце, только не бессилие от невозможности вернуть к жизни ту, что дарила дыхание весны и надежды на лучшее, светлое и чистое.

— Я откланяюсь, — с поклоном произнёс советник.

Тантрион кивнул ему, еле сдерживаясь от злости и неприятия позиций друга.

— Да, нам надо подготовиться, — тихо ответил он, имея в виду разговор с Хэни с глазу на глаз.

Хэни, проводив отца до дверей, радостно повернулась к владыке, а он порывисто положил ей на плечи руки, чтобы взять с неё слово, потребовать не совершать глупостей.

Но глупышка ничего не поняла. Она обиженно отвела глаза, склонила голову, не давая ему обещаний, промолчала. Владыка встряхнул её за плечи. Она должна была понять его. Обязана подчиниться. В конце концов, он владыка, и она обязана ему подчиняться. Страх, что Хэни только и ждёт, чтобы закрыть его собой от острого меча или стрел, терзал его душу. Тантрион прикрыл глаза на миг. Давить на Ясил было бессмысленно, слишком бесстрашная, слишком отважная. Тут нужна ласка, только так можно было достучаться до неё.

— Хэни, любовь моя. Взгляни на меня, прошу, — с мольбой шепнул Тантрион, прижимая её к груди, зарываясь одной рукой в волосы, заставляя поднять голову.

Красавица, вздорная, вольная, как лёгкий мотылёк. Поймать такую легко, но нельзя сжимать кулак — сломаются крылья.

Заглядывая в глаза цвета сумерек в Вечном лесу, Тантрион, вкладывая в голос всю свою боль, взмолился:

— Я прошу сделать, как я приказал. Я Древний, моя жизнь длится дольше твоей. Я терял слишком много тех, кого любил, кто был мне дорог. Ты возродила к жизни моё сердце, оно бьётся ради тебя. Оно умрёт, если твоё сердце остановится.

Только все его слова были напрасны. Хэни уже всё для себя решила. Она не позволяла никому рушить свои представления о прекрасном и правильном. Она выбивала своими откровениями почву из‑под ног владыки. И он, умудрённый опытом, терялся с ней. Боялся сломать своей волей, поэтому и пытался словами убедить.

Но стоило ей взглянуть ему в глаза, как все благопристойные мысли разлетались. Стоило ей задержать взгляд на его губах, как Тантрион терял голову. Сорвав поцелуй, он чуть не застонал от того, что, наконец, почувствовал сладость её губ. Так мечтал об этом и вот, наконец, он поддался соблазну, исчерпав другие доводы. Её осторожный отклик взбудоражил кровь Древнего ещё больше. Он готов был урчать от осознания, что она его. Собственническое чувство словно согрелось в лучах солнца. Владыка с неохотой разорвал поцелуй, любуясь на затуманенные глаза рыжеволосой эльфийки, для которой это был опыт в откровенных ласках.

— Пойдём переоденемся, пора выдвигаться в дорогу, — шепнул он.

Нужно было взять себя в руки, так как тело Древнего было полно мужской силы. Оно просыпалось от близости с податливой Хэни. Он знал, что если попросит, она согласится разделить с ним очарование ночи в его спальне. Подарить всю себя и не будет об этом сожалеть никогда. Он хотел этого, страстно желал ощутить бархатистость кожи под своими пальцами, утонуть в аромате юного тела, наполнить её своей любовью, выпить стоны. Сколько раз он себе это представлял, Тантрион пытался не думать. Он давно казался себе тёмным эльфом, чья кровь отравлена грязными мыслями, мечтающим об интимной близости с молодой непорочной девой.

И опять Хэни заставила его усомниться в своих силах и самоконтроле, когда властно развернула его к себе и решительно поцеловала. Она словно мысли его читала. Она не понимала, что была на грани, за которой Тантрион не сумел бы остановиться. Он целовал её, растворяясь в жаре, окутывающем всё его существо. Он хотел большего, желал заставить её язычок включиться в игру, чтобы ещё больше получить удовольствия, но робкий испуг в серых глазах отрезвил владыку. Он чуть не сгорел в пламени желания и стыда. Растерянная и такая трогательная Хэни сидела на его столе, и он чуть не начал срывать с неё одежды.