Сабаа Тахир - Уголек в пепле

Парень покружил меня, а затем заключил в кольцо своих рук, еще ближе, чем в начале танца. Его запах, пряный, пьянящий и удивительно знакомый, притягивал так, что хотелось прильнуть еще крепче, вдохнуть его полной грудью. Твердые мускулы прижались крепче, мы соприкоснулись бедрами, и я сбилась с ритма.

— А чем ты обычно занимаешься?

— Поуп — целитель, — солгала я, и голос дрогнул. Но я не могла сказать ему правду, поэтому продолжила. — Мой брат — его ученик. А мы с Нэн варим джем. По большей части для кочевников.

— Мм. Я так и думал, что ты делаешь джем.

— Правда? Почему?

Он улыбнулся. Вблизи его глаза, затемненные длинными ресницами, выглядели почти черными. Прямо сейчас в них плескался еле сдерживаемый смех.

— Потому что ты такая сладкая, — сказал он насмешливо-приторным голосом.

Озорство в его глазах заставило на долю секунды забыть, что я — рабыня, что мой брат сидит в тюрьме, а все остальные, кого я люблю, — мертвы. Смех вырвался из меня как песня, даже в глазах потемнело и выступили слезы. На мой смешок партнер по танцу тоже расхохотался, и теперь мы смеялись вместе. А ведь раньше только Дарин мог рассмешить меня так. Я вдруг почувствовала странное облегчение, какое бывает, когда наплачешься вволю.

— Как твое имя? — спросила я, вытирая глаза.

Вместо ответа он замер, вздернув голову, как будто к чему-то прислушивался. Когда я заговорила, он приложил палец к моим губам. В следующий миг черты его лица стали жесткими.

— Нам надо уходить, — сказал он. Если бы он не выглядел таким убийственно серьезным, я бы решила, что он пытается заманить меня в их лагерь. — Облава меченосцев.

Вокруг нас самозабвенно кружили пары. Никто не слышал парня. Стучали барабаны, носились и смеялись дети. Все выглядело чудесным. Затем парень громко закричал, чтобы каждый мог услышать.

— Облава! Бегите!

Его глубокий голос пронесся по всем площадкам как приказ командира солдатам. Скрипачи смолкли, барабаны перестали стучать.

— Облава меченосцев! Уходите! Бегите!

Громкий шум разорвал тишину — один из небесных фонарей взорвался, следом — второй, третий. Стрелы мчались в воздухе — меченосцы целились в фонари, надеясь, что в темноте участников фестиваля будет легче поймать.

— Лайя! — Иззи подбежала ко мне, широко распахнув от ужаса свой единственный глаз. — Что происходит?

— Иногда меченосцы позволяют нам устраивать фестиваль. Иногда — нет. Нам надо отсюда выбраться. — Я схватила Иззи за руку, жалея, что вообще взяла ее с собой, и коря себя, что не позаботилась о ее безопасности.

— Следуйте за мной. — Кочевник, не дожидаясь ответа, потянул меня в ближайший переулок, который еще не затопило людской толпой. Он держался стен, и я шла за ним, крепко держа Иззи и надеясь, что мы еще успеем сбежать.

Когда мы дошли до середины переулка, кочевник завел нас в узкий тупичок, заваленный мусором. Крики сотрясали воздух, сверкала сталь. Спустя несколько секунд поток людей схлынул, многие повалились, срезанные на бегу, точно колосья пшеницы под серпом.

— Нам надо покинуть Квартал до того, как его оцепят, — сказал кочевник. — Любого, кого поймают на улицах, бросят в повозку-призрак. Вам придется двигаться быстрее. Сможете?

— Мы… мы не можем пойти с тобой, — я выдернула руку.

Он направлялся к своему каравану, но нам с Иззи туда нельзя. Как только его соплеменники увидели бы, что мы рабы, они сразу сдали бы нас меченосцам, а те — Коменданту. И тогда…

— Мы не живем в Квартале. Прости, что соврала, — я попятилась, таща Иззи за собой и понимая, что чем быстрее мы разойдемся, тем лучше будет для всех нас. Кочевник откинул капюшон и обнажил коротко остриженные черные волосы.

— Я знаю, — сказал он. И хотя его голос звучал все так же, в нем появилось нечто другое, неуловимое. Опасность, которую внушала его сила и которой не чувствовалось раньше. Без всякой мысли я попятилась назад. — Вам надо вернуться в Блэклиф.

До меня не сразу дошел смысл его слов. А когда дошел — подкосились колени. Он — шпион. Он заметил рабские браслеты? Подслушал мой разговор с Мэйзеном? Он сдаст нас с Иззи?

Вдруг Иззи выдохнула.

— Претендент Витуриус?

Когда Иззи назвала его имя, то все стало ясно, словно свет лампы озарил темную комнату. Вот чем объяснялись его знакомые черты, рост, легкость и грация. Но в то же время я запуталась окончательно. Что Претендент делал на Лунном Фестивале? Почему он старался сойти за кочевника? Где его чертова маска?