Сабаа Тахир - Уголек в пепле

Бумажное кладбище. Эта женщина больна! Я отвела взгляд.

— Я скажу тебе то же самое, что говорю каждому рабу, который попадает в Блэклиф. Ополчение пыталось проникнуть в эту Академию бесчисленное множество раз. И я всегда их раскрывала. Если ты работаешь на Ополчение, если свяжешься с ними, если даже подумаешь о том, чтобы связаться с ними, я это узнаю и уничтожу тебя. Смотри.

Я повиновалась, пытаясь не обращать внимания на лица, позволяя изображениям и словам расплыться словно в туманной дымке. Но вдруг я увидела два лица, которые остались четкими и ясными. Два лица, которые я никогда не смогла бы не заметить, пусть даже плохо нарисованные. Всю меня медленно, словно преодолевая сопротивление тела, охватило глубокое потрясение. Словно я не хотела верить тому, что вижу.

МИРРА И ДЖАХАН ИЗ СЕРРЫ

ЛИДЕРЫ ОПОЛЧЕНИЯ

ВЫСОКАЯ СТЕПЕНЬ ВАЖНОСТИ

ЖИВЫМИ ИЛИ МЕРТВЫМИ

НАГРАДА: 10 000 МАРОК

Нэн и Поуп никогда не рассказывали, кто уничтожил мою семью. Говорили, что маска. Разве важно, кто именно? И вот она. Эта женщина, которая раздавила моих родителей своим стальным башмаком, которая опустила Ополчение на колени, убив величайших лидеров за всю историю его существования.

Как она это сделала? Как? Ведь мои родители считались мастерами конспирации, и лишь несколько человек знали, как они выглядят, не говоря уж о том, как их найти. Предатель. Кто-то присягнул на верность Коменданту. Кто-то, кому мои родители доверяли. Знал ли Мэйзен, что отправил меня в логово убийцы моих родителей? Он — жесткий человек, но его жестокость не выглядит намеренной.

— Если попадешься мне, — Комендант не сводила с меня глаз, — присоединишься к этим лицам на стене. Поняла?

Оторвав взгляд от портрета родителей, я кивнула, дрожа и с трудом сдерживаясь, чтобы не поддаться шоку. Мои слова прозвучали как сдавленный шепот.

— Я поняла.

— Вот и хорошо.

Она подошла к двери и дернула за шнур. В следующий миг появилась одноглазая девушка, чтобы проводить меня вниз.

Комендант закрыла за мной дверь, и гнев вспыхнул во мне как пожар. Мне хотелось вернуться и наброситься на эту женщину. Хотелось кричать на нее. Ты убила мою мать, в груди которой билось львиное сердце, и мою сестру, смех которой звучал как летний дождь, и моего отца, который мог передать саму жизнь несколькимиштрихами карандаша. Ты отняла их у меня. Отняла их у всего мира.

Но я не вернулась. Я снова услышала голос Дарина. «Спаси меня, Лайя. Помни, зачем ты здесь. Ты должна шпионить».

Небеса, я не заметила ничего в кабинете Коменданта, кроме ее стены смерти. Когда я зайду в следующий раз, то наверняка привлеку внимание. Она не знала, что я умею читать. Я могла бы узнать что-нибудь, пробежавшись взглядом по бумагам на ее столе. Я так увлеклась мыслями, что едва услышала легкий как перышко шепот девочки, овеявший мне ухо.

— С тобой все нормально?

Всего-то на несколько дюймов ниже меня, она отчего-то выглядела совсем крошечной. Ее тоненькое тело утопало в платье, а лицо казалось замученным и испуганным, как у голодной мышки. Любопытство подбивало спросить ее, как она потеряла глаз.

— Да, все в порядке, — ответила я. — Хотя пока не заметила в ней хороших сторон.

— У нее нет хороших сторон.

Это совершенно очевидно.

— Как твое имя?

— У меня… у меня нет имени, — ответила девочка. — Ни у кого из нас нет имени.

Ее рука коснулась повязки на глазу, и я вдруг ощутила приступ тошноты. Вот что случилось с бедной девочкой! Она сказала кому-то свое имя, и хозяйка лишила ее глаза!

— Будь осторожна, — тихо предостерегла она. — Комендант все видит. И знает то, что, казалось бы, не может знать.

Девочка торопливо пошла впереди меня, точно стремилась убежать от сказанных ею слов.

— Пойдем, я должна отвести тебя к Кухарке.

Мы дошли до кухни, и как только я там оказалась, сразу стало лучше. Здесь было просторно, тепло и светло. В углу пылал огромный очаг, рядом — плита, а посреди кухни стоял деревянный рабочий стол. Сверху свисали нити с красным перцем и связки лука. Полка вдоль одной стены была заставлена специями. В воздухе витали ароматы лимона и кардамона. Не будь это помещение столь огромным, можно было бы подумать, что это кухня Нэн.

В раковине высилась гора грязных горшков. На плите закипал чайник. Кто-то выложил на поднос печенье и джем. Маленькая светловолосая женщина, одетая в такое же, как у меня платье в ромбик, стояла у разделочного стола спиной к нам и резала лук. За ней находилась сетчатая дверь, ведущая во двор.