Сабаа Тахир - Уголек в пепле

Империя книжников пала быстро, людей сломили и поработили. Но все же оставили в живых. Жажда мести Князя Тьмы осталась неутоленной. Сейчас он живет в тени, приманивая и порабощая меньших своих собратьев — гулей, рэйфов, пещерных ифритов, — чтобы наказать их за прошлое вероломство. Князь Тьмы наблюдает и ждет, пока не придет время, когда он сможет полностью излить на книжников свою месть.

Кухарка умолкла. Я осознала, что, замерев, держу утюг на весу. Иззи открыла рот, забыв о полировке. Сверкнула молния, и порыв ветра ударил в окна и двери.

— Зачем мне нужно знать эту историю? — спросила я.

— Сама мне ответь, девочка.

Я глубоко вдохнула.

— Потому что это правда, да?

Кухарка криво улыбнулась.

— Ты видела ночного гостя Коменданта. Я поняла это.

Иззи уставилась на нас.

— Какого гостя?

— Он… он назвал себя Князь Тьмы, — пролепетала я. — Но этого не может быть…

— Он есть именно тот, кем себя назвал, — сказала Кухарка. — Книжники привыкли закрывать глаза на правду. Дескать, гули, рэйфы, джинны и прочие сущности — это всего лишь истории. Мифы кочевников. Сказки у костра… Такое высокомерие, — фыркнула она. — Такая надменность. Не допускай ту же ошибку, девочка. Раскрой глаза или закончишь так же, как твоя мать. Князь Тьмы был прямо перед ней, а она никогда об этом не узнала.

Я поставила утюг на стол.

— Что вы имеете в виду?

Кухарка заговорила тихо, будто боясь собственных слов:

— Он проник в Ополчение. Принял человеческое обличие и выступал как… как боец. — Она стиснула челюсти и фыркнула, затем продолжила дальше. — Тв… твоего от…отца… поймали. Князь Тьмы… по… помог. П… пр…предатель. Пере… перехитрил Джахана и… и сдал твоих родителей Керис… не… я…

— Кухарка? — Иззи подскочила к старой женщине, та держалась одной рукой за голову, другой оперлась о стену. — Кухарка!

— Прочь… — старуха толкнула Иззи в грудь, и та почти упала на пол. — Убирайся!

Иззи подняла руки, ее голос стал тихим, как будто она разговаривала с напуганным зверем.

— Все хорошо…

— Иди работай! — Кухарка выпрямилась. Спокойствие, что прежде было в ее глазах, исчезло, теперь в них плескалось нечто близкое к помешательству. — Оставьте меня!

Иззи спешно утащила меня из кухни.

— Она иногда становится такой, говоря о прошлом, — шепнула подруга, когда мы отошли подальше, чтобы нас не услышали.

— Как ее имя, Иззи?

— Она никогда не называла. Наверное, не хочет вспоминать его. Думаешь, это правда? То, что она сказала о Князе Тьмы? И о твоей матери?

— Не знаю. Зачем бы Князю Тьмы преследовать моих родителей? Что они ему сделали?

Но едва задав вопрос, я уже знала ответ. Если Князь Тьмы ненавидит книжников так сильно, как говорит Кухарка, то ничего удивительного, что он стремился уничтожить Львицу и ее лейтенанта. То, что они делали, было единственной надеждой для их народа.

Мы с Иззи вернулись к работе в полном молчании, размышляя о гулях, рэйфах и праведном огне. И еще я не могла перестать думать о Кухарке. Кто она? Насколько хорошо она знала моих родителей? Как могла женщина, которая устраивала для Ополчения взрывы, стать рабыней? Почему просто не взорвать Коменданта и не отправить ее в преисподнюю?

Внезапно на ум пришла мысль, отчего внутри все похолодело. А что, если Кухарка и была предателем? Всех, кого поймали вместе с моими родителями и кто мог бы знать предателя, убили. И еще Кухарка рассказывает мне о том времени такое, чего прежде я никогда не слышала. Как она могла это знать, если не была там? Но тогда почему она осталась рабом в доме Коменданта, если передала Керис самую крупную добычу?

— Может, кто-нибудь в Ополчении узнает, кто она, — сказала я Иззи тем вечером, войдя в спальню Коменданта с ведрами и тряпками. — Возможно, они помнят ее.

— Ты должна спросить своего рыжего ополченца, — поддержала Иззи. — Он выглядит знающим.

— Кинан? Может быть…

— Я знала это! — возликовала Иззи. — Он тебе нравится. Я вижу это по тому, как ты произнесла его имя. Кинан .

Она улыбнулась мне, и моя шея пошла красными пятнами.

— Он — красавчик, — добавила подруга. — И ты это заметила, как я поняла.

— На это нет времени. Моя голова занята другими мыслями.

— Перестань, — отмахнулась Иззи. — Ты — человек, Лайя. Тебе позволено влюбляться в парня. Даже если маски нас подавили. Даже я…

Мы обе замерли, когда внизу грохнула входная дверь. Задвижка открылась, и леденящий порыв ветра с воем ворвался в комнату.