Ева Феллер - Золотой Мост (ЛП)

— С удовольствием! — Джакомо Казанова посмотрел на меня сияющими глазами, и я посмотрела на него.

Он выглядел совсем неухоженным в грязной рубашке и с нерасчесанными волосами, но он был тем типом, которого сыграл Хит Леджера в моем любимом фильме. И я стояла напротив него, живого! Такие моменты были «гвоздями» этой работы во время каникул!

Себастиано осторожно поднялся на скат крыши, прикрывая свечу краешком своей куртки, при этом, для страховки, он иногда хватался за что-нибудь рукой. Здесь было не слишком обрывисто, но все же надо было быть осторожным, потому что плиты в большинстве мест были ровными. Казанова последовал за ним и все время оглядывался на меня. Его улыбка покоряла и была многообещающей. Этот мужчина был определенно врожденным женским героем, все действительно соответствовало тому, что о нем говорили.

Но потом я подумала, что после года в тюрьме он, пожалуй, просто страдал от мужской нужды. Наверное, он начал бы флиртовать и со старой попрошайкой, которая сидела внизу на Пиаццетта, прося каждого, кто проходил мимо, бросить монетку. Но все же это было волнительно - гулять с ним ночью по крышам Венеции. Такое приключение не происходит каждый день, и я бы определенно еще долго вспоминала об этом.

Мы забрались на вершину, оттуда спустились в сторону колокольни. Медленно и осторожно мы передвигались шаг за шагом по плоской, покатой крыше вниз.

Казанова бросил на меня очередной взгляд через плечо.

— Как же зовут Вас, прекрасная девушка?

— Анна, — не задумываясь, ответила я.

Себастиано выкрикнул проклятие, так как Казанова врезался в него. Он как раз крепко схватил Казанова, иначе тот бы уже свалился бы на землю.

—Лучше думайте о своей шее, чем о красивых девушках, — со злостью сказал он.

— Ах, но эта девушка чрезвычайно прелестна! — ответил Казанова. — Она стоит того, чтобы думать о ней каждое мгновение!

Я была польщена, но настроение Себастиано медленно достигло низшей точки.

— Это Ваша женщина? — вежливо спросил Казанова.

На это Себастиано ничего не ответил. Чуть позже наш путь по крыше подошел к концу. Мы очутились у окна, через которое, с помощью лестницы, мы начали нашу спасательную операцию по крыше. Себастиано пролез в него первый, затем помог мне, и в конце концов - Казанова. Там нас уже поджидал, косо смотрящий, воняющий луком охранник, подкупленный Себастиано.

— Лоренцо, — раздраженно сказал ему Казанова. — С чего бы такая перемена мышления? Не умолял ли я тебя тысячу раз помочь выбраться из этой крысиной дыры? Почему же ты помог этим чужакам, а мне нет?

Для этого было лишь одно объяснение. Лоренцо был не таким уж и святым, но достаточно хитрым, чтобы отличить «много денег» от «мало денег». Через мгновение Казанова понял, что здесь к чему, затем он медленно и задумчиво кивнул Себастиано со сверлящим взглядом, в котором можно было прочитать многочисленные вопросы. Он тут же задал самый важный.

— Почему именно я? — спросил он у Себастиано. Когда тот не ответил, он повернулся ко мне. — Почему Вы из всех заключенных решили освободить именно меня, Анна?

Потому что ты прекрасный тип и написал прекрасные книги и, потому что твоя жизнь - это сплошное приключение! Поэтому мы пришли из будущего и освободили тебя из тюрьмы, потому что ты сможешь стать знаменитым, как это известно, в нашем времени!

Но это, конечно же, я не смогла сказать ему. Автоматический запрет помешал этому. Ни один путешествующий во времени не сможет рассказать ни о чем из будущего человеку из прошлого. Даже если захочет - не получится.

В остальном Казанова всё равно не поверил бы нам. Любой здравомыслящий человек признал бы нас сумасшедшими, если бы мы ему рассказали, что мы были стражами времени и назывались «заступниками», и что наши таинственные поручители называли себя «хранителями» или просто «старцами». Прежде чем я сама полтора года назад присоединилась к этой команде, я бы и сама посчитала это абсолютной чепухой. Поэтому в самый раз было то, что мы не могли говорить об этом по причине запрета.

— А теперь вперёд, — сказал Себастиано.

Он снова шёл впереди. Кроме Лоренцо он подкупил секретаря государственной инквизиции, который позаботился о том, чтобы все двери в этой части здания были открыты. Мы не нуждались в том, чтобы нам показывали путь: Себастиано уже не раз бывал во Дворце Дожей, во все возможные времена. Идя по тёмным ходам, пыльным кабинетам и узким, чёрным лестницам, мы спускались вниз. На четвёртом этаже царила тишина, однако на третьем мы услышали шаги по коридору - стража! Мы подождали, затаив дыхание и тесно прижавшись к стене, пока они затихли, а затем помчались дальше, вниз по следующей лестнице.