Иван Мельников: Арагонские хроники

Горящие лучи пронзили лапу тролля одновременно в двух местах: человек-кот, забравшись на холку Кроггу, рубанул в плечо, а подоспевший король, дождавшись, когда кулак с Фессахой врежется в землю рядом с ним, рассек «запястье» тролля. Рука, отделившись от тела, тут же превратилась в груду ничем не скрепленных булыжников, и Фессаху погребло под завалом. Арагон, отправив в адрес Джека пару крепких словечек, успел отскочить.

Де Монте, наконец, присоединился к друзьям. Крогг тут же предпринял попытку откусить ему голову, но промахнулся, и клинок барона проткнул второй глаз чудища, вырвав его на выходном движении. Пузырящаяся жидкость потекла вниз — доспехи Сореала покрылись глянцевыми исчерна-бурыми пятнами. Джек воткнул меч в основание крогговой шеи, норовя лишить тварь головы, однако потерял равновесие и скатился на землю. Прямо под яростно топочущие ноги тролля…

Арагон тотчас ринулся спасать невезучего кота. Сореал, невзирая на опасность, принялся вызволять Фессаху.

Царь троллей чувствовал, как возвращается зрение, — булькающий сгусток земляного масла в голове стремительно формировал новые глаза. Обрубок руки чесался — уже через несколько мгновений конечность окажется на месте. Столь жалким оружием Крогга можно было, при известной удаче, вывести из строя на пару минут, но не убить.

Скоро мелюзга поймет, кого стоило бы страшиться в этом мире по-настоящему, кто будет править ими всеми.

Хотя к знакомым понятным ощущениям, сопровождавшим обновление тела, примешивалось что-то еще. Но Крогг стряхнул с себя нерешительность, на миг овладевшую им, и занес ножищу над крошечными фигурками Джека и Арагона.

Рев троллиного царя, многажды повторенный раскатами эха, оглушал. Но вот он стал походить на стон, потом — на вздох. Страшилище застыло, из трещин в его каменной коже выбились ростки неведомого растения. Исполин превращался в обычный холм.

— Усни! — разнесся над Золотыми Полями повелительный шепот.

— Клодия, мне срочно нужна твоя помощь! — закричал барон, осторожно высвободив израненную кошку из заваливших ее камней.

— Вас вообще нельзя ни на секундочку оставить? — раздался ехидный вопрос Сиилин. — Только я решила глянуть хоть одним глазком на все эти штуковины, которые понатащили сюда для завоевания Леодара, а вы уже лужок испохабили!

Мир и покой воцарились в Леодаре, а мы отправляемся в Аэнар для участия в торжествах в честь окончания войны. Лишь бы празднество не затянулось надолго, как-никак, теперь я могу, наконец, отправиться в пустыню, разыскать «упавшую звезду» и вернуть прежнего себя.

Радость от победы омрачает глупая выходка Гилберта, но, как бы то ни было, тропы, сплетающие наш Путь, выбираем мы.

Надеюсь, он все же отыщет свое счастье. А если верить Эвистрайе, оно найдет его само.

**

— Конец одной истории — начало для другой.

«Быстрее ветра» нес победителей в столицу. На борту царила радостная атмосфера, а Клодия не находила себе места.

Ее угнетало чувство вины за произошедшее с Гилбертом, страшило предстоящее признание Арагону, что она носит его дитя, а ведь потом еще последует отказ Джону. Кроме того, уже вставали перед глазами грядущие масштабные проблемы, вызванные неожиданным успехом переговоров с нелюдями, шатким перемирием с Ксандрией, халатным правлением последних арагонских государей. Да, баронесса уже не могла отрешиться от королевских дел. Хотя, возможно, Арагон XIII предпочтет предложить ей лишь роль очередной фаворитки?

Некоторое время Клодия стояла перед зеркалом, изучая себя. Она изменилась: меж бровей залегла легкая складка, совершенно исчезла детская мягкость в чертах лица, изгибы тела стали чуть резче из-за проступивших мышц, кожа непривычно загорела (Фредерику нравилась жемчужная бледность его одалисок). Живот? Нет, он еще был идеален. Но сейчас все это ни к чему! Девушка надела единственный уцелевший во всех перипетиях наряд (помимо походного) — строгое официальное черное платье, расшитое серебром, — и забрала волосы в тугую косу.

И все-таки, в первую очередь — к графу Оллгуду. Она не могла себе позволить даже мысли о постыдной лазейке. Пойди она сначала к Арагону, получилось бы, что Джон всегда был для нее запасным вариантом. Клодия раздраженно мотнула головой, отгоняя непрошеные идеи. Рыцарь узнает о ее выборе первым, и это решение останется неизменным в любом случае. Баронесса фон Штейн не станет наложницей короля, но и женой графа ей тоже не бывать. Главное — не допустить фальши!