Мэри Стюарт - Хрустальный грот. Полые холмы

— Мирддин, сын Нинианы, — начал он, смерив меня взглядом, — дочери короля Южного Уэльса… и знаток, как мне сказали, дворцовых тайн Маридунума?

— Я… разве я говорил это? Я лишь сказал, что жил во дворце и иногда кое-что слышал.

— Мои люди переправили тебя через Узкое море только потому, что ты упомянул о тайнах, которые могут быть мне полезны. Разве не так?

— Господин, — заговорил я с некоторым отчаянием, — я не знаю, что может быть для тебя полезным. Я говорил с ними языком, который, по-видимому, был им понятен. Я думал, что они собирались убить меня. Я спасал свою жизнь.

— Понимаю. Что ж, теперь ты в безопасности. Почему ты сбежал из дому?

— Потому что после того, как скончался мой дед, мне было опасно оставаться во дворце. Моя мать собиралась постричься в монахини, а дядя Камлах уже однажды пытался убить меня, а его слуги убили моего друга.

— Твоего друга?

— Моего слугу. Его звали Сердик. Он был рабом.

— Ах да. Мне говорили об этом. Мне также сказали, что ты поджег дворец. Тебе не кажется, что это… чересчур?

— Возможно. Но кто-то должен был воздать ему честь. Он принадлежал мне.

Брови Амброзия поползли вверх.

— Ты говоришь об этом как о поводе или об обязанности?

— Господин? — обескураженно переспросил я, затем, подумав, медленно произнес: — Думаю, это было и то, и другое.

Амброзий посмотрел на свои руки. Он убрал их с подлокотников и скрестил на столе перед собой.

— Твоя мать… принцесса, — сказал он, будто эта мысль прямо следовала из нашего разговора. — Они и ей причинили вред?

— Конечно, нет!

Он поднял голову на мой возмущенный тон, и я поспешил объяснить:

— Прости, милорд, я хотел лишь сказать, что если бы они собирались причинить ей вред, то как бы я мог убежать? Нет, Камлах никогда не причинит ей вреда. Я же говорил тебе, что она уже долгие годы желала удалиться в обитель Святого Петра. Не припомню, чтобы она отказала в приюте какому-нибудь христианскому священнику, забредшему в Маридунум, и даже сам епископ, когда приезжал из Каэрлеона, всегда останавливался во дворце. Но мой дед не позволял ей уйти в монастырь. Из-за этого они часто ссорились с епископом… и еще из-за меня. Епископ хотел меня окрестить, а дед и слышать об этом не желал. Наверное, он хотел купить такой ценой согласие моей матери выйти замуж за человека, которого он подберет ей в мужья, или признание в том, кто мой отец. Но она не соглашалась и не открыла ему правду. — Я умолк, опасаясь, не слишком ли много я болтаю, но Амброзий не отводил от меня пристального взора и, казалось, внимательно слушал. — Мой дед поклялся, что она никогда не достанется церкви, — добавил я, — однако сразу после его смерти она попросила Камлаха, и тот согласился. Он и меня запер бы в монастырь; поэтому я и убежал.

Амброзий кивнул:

— Куда ты направлялся?

— Не знаю. Тогда, в лодке, Маррик правильно сказал, что мне пришлось бы пойти к кому-нибудь. Мне всего двенадцать лет, и, поскольку я не могу быть хозяином самому себе, мне нужно найти покровителя. Я не хотел, чтобы им стал Вортигерн или Вортимер, но я не знал, куда еще мне податься.

— Итак, ты убедил Маррика и Анно сохранить тебе жизнь и привезти тебя ко мне?

— Не совсем, — честно признался я. — Поначалу, не зная, куда они направлялись, я просто сказал первое, что пришло мне на ум, чтобы спасти себе жизнь. Я отдал себя в руки бога, который привел меня на их тропу, а потом и на корабль. Поэтому я убедил их перевезти меня через море.

— Ко мне?

Я кивнул. Огонь в жаровне мигнул, и вокруг затанцевали тени. Тень пробежала по щеке Амброзия, и показалось, что он улыбнулся.

— Почему же ты не обождал, пока они не сделают это? Зачем было прыгать с корабля? Зачем рисковать замерзнуть насмерть посреди поля?

— Да ведь я боялся, что в конце концов они не захотят привезти меня к тебе. Я подумал, что они могут догадаться, как… насколько малый интерес я для тебя представляю.

— Поэтому ты рискнул сойти на берег зимней ночью, в чужой стране, а бог бросил тебя прямо к моим ногам. Сдается мне, ты и твой бог — вместе довольно могущественное сочетание. Похоже, у меня нет выбора.

— Мой господин?..

— Возможно, ты прав и можно сыскать способ, каким ты сможешь послужить мне. — Он снова посмотрел на стол, взял перо и повертел в пальцах, как бы изучая его. — Но ответь мне сперва, почему тебя назвали Мирддином? Ты говорил, что твоя мать так и не сказала, кто был твой отец? Даже не намекнула? Может быть, она назвала тебя его именем?