Андрей Легостаев: Трон Валузии

Обезглавленное тело начало двигаться к своей голове.

— Сделай же что‑нибудь, Кулл! — воскликнул Брул и взглянул на идеально чистый — без каких‑либо следов крови — меч в своей руке. — Может, разрубим его на маленькие кусочки и разбросаем вдоль всей дороги?

Голова вновь расхохоталась:

— Мне даже интересно послушать, что вы сможете придумать еще с вашими ослиными мозгами! Какая досада, что я не могу убить вас лично, но очень скоро это случится. Змей выйдет из укрытия и убьет тебя, Кулл из Атлантиды! И даже памяти о тебе не останется в Валузии, потому что некому будет помнить. Змеелюди вновь станут править миром!

— Я для этого и еду сейчас в Грелиманус, чтобы разворошить поганое гнездо! — процедил Кулл. Тело почти подошло к голове. — А что делать с тобой — я знаю!

Он быстро сорвал флягу с Вином Жизни, откупорил ее и брызнул на обезглавленное тело живого мертвеца.

— Нет! — закричала голова, когда первые брызги оставили огромные обожженные дыры в теле. — Нет!!!

— Твой час пробил, — мрачно сказал Кулл, сделал два быстрых шага к валявшейся голове и щедро полил ее из фляги.

Череп лопнул, как гнилая тыква — внутри он оказался пустым, поросшим по стенкам какой‑то гадостью вроде длинного спутанного мха.

— Нет! — еще бился по стенам жуткий крик мертвеца, а череп растаял под каплями волшебного Вина Жизни, и превратился в лужицу грязи, напомнившую ту мразь, в которую превратились разбойники в южных горах.

— Тулсы Дуума больше нет, — с каким‑то даже вздохом сожаления, произнес Кулл. — Нам надо спешить, чтобы до рассвета успеть в Грелиманус.

— Эх, знал бы раньше, что Вино Жизни не только голову пьянит, но и такие чудеса вытворяет, — вздохнул Брул, — не поленился бы бочку на своих плечах к пещере Раамы затащить, а потом полную хоть до куда нести…

Фургоны уже стояли на дороге, готовые к отправлению в ночь. Вапра с безразличным видом сидела на месте возницы первого фургона.

— Отправляемся? — спросил Брул у Кулла.

— У меня возникла одна идея, — задумчиво произнес царь. — Пошли‑ка со мной. Хеерст, посиди рядом с ней, мы скоро вернемся.

Четверки лошадей, что были запряжены в фургоны, груженые бочками с магическим вином и сундуками с землей из подвала Храма Мертвых Богов, никогда в жизни, наверное, так быстро не бегали.

Брул, сидящий рядом с Куллом на первом фургоне, работал кнутом без передыха. Кулл, с горящим факелом в руках, время от времени поглядывал назад — не отстал ли второй фургон, который прекрасно был виден в лунном свете.

И громада Грелимануса выросла перед ними задолго до того, как должны были прорезаться робкие первые приметы рассвета. Они успели вовремя.

Как и было условлено, Вапра и Хеерст переоделись в одежды толстяков‑купцов, нацепив на себя густые накладные усы и бороды. Они уселись на козлы фургонов, Брул и Кулл вновь сели в седла своих коней, изображая из себя охранников маленького каравана.

Подъехав к воротам, Вапра стала громко кричать, вызывая караульного.

Наконец появился заспанный недовольный стражник и Вапра крикнула ему пароль. Караульный хотел было сказать, что могут подождать и до утра, но имя тора‑Хаеца заставило его спуститься и вместе с напарником растворить ворота.

Кулл достиг цели своего необычного путешествия — он был в городе, захваченном повелителем змей. И по лицам стражников он понял, что все горожане опоены магическим зельем.

Может, злоумышленники выкатили на главную площадь города бочки с разбавленным кровью Мертвых Богов вином, а может, что скорее всего, вылили по кувшину отравы прямо в колодцы, а глашатаи выкрикивали заранее приготовленный текст, поминая имя тора‑Хаеца, которому впоследствии подчинятся все, отведавшие зелья — даже младенцы.

Но, как бы там ни было, тора‑Хаец — пешка в чужих руках, вполне вероятно, тоже отведавший отравленной водицы. Но, может, он прельстился и на посулы, кто знает… Слабых, жадных и честолюбивых людей, готовых изменить присяге ради денег, славы и удовольствий всегда было предостаточно в древней Валузии.

Вапра ловко управляла упряжью, проводя громоздкий фургон по довольно узким улочкам и менее чем через четверть часа они были уже на улице Птичьих Хвостов, перед домом, в котором, как уже знал Кулл из рассказа Хеерста, был устроен огромный подземный храм, где и обитал, выползший из бездн забвения, великий Змей.

Не смотря на глухую ночь — рассвет даже не забрезжил, город жил какой‑то своей, странной жизнью. Тут и там к дворцу тора‑Хаеца шли темные фигуры, закутанные в плащи, кто с факелом в руке и в сопровождении охранников, кто держал в руке фонарь, а кто просто шагал по булыжным мостовым в лунном свете.