Павел Шмидт - Мелкинд Виллейн (Золотой Талисман) (СИ)

Я сжал до крови Осколок, но кус золота не желает делиться магией, вся уходит Фитцу! Эйри повернулся ко мне, я не успел поймать ускользающий взгляд рыцаря. Резкий удар рукоятью меча и живот взорвался болью, меня согнуло пополам. Мощный пинок отбросил к краю обрыва. Сэр Эйри сделал свой выбор.

- Славно, славно, - напутствовал колдун.

Я скрючился на краю пропасти, Эйри надвигается штурмовой башней. Лёгкий удар сапогом под рёбра и я уже вишу, цепляясь пальцами левой руки за край площадки, далеко внизу виток лестницы, слишком далеко. Как обещано, Эйри подобрал булаву, лицо каменное. Ужас вытеснил всякую мысль, я закричал. Мучительно медленно плывёт булава, бронзовое навершие оставляет полукруглый размытый след. Я не стал ждать удара, распрямил пальцы. Последнее что запомнилось - облегчение на лице Эйри. Миг нежного, мягкого словно перина, полёта, и - тьма, накинулась, сдавила со всех сторон.

Это знакомое чувство тяжести, когда кажется, каждый следующий миг наваливают вдвое больший груз, ещё больше. Чувство накинулось вновь, на этот раз в кромешной тьме, пытается выжать сок, превратить в сухую пылинку. Подумалось, такова и есть смерть. И начал сопротивляться. Неведомо как, растопыриваю незримые щупальца воли. Не легче, не помогает, но на смену воле приходит ненависть, лица Эйри и Фитца слились в жуткую маску, слева колдун, справа воин. Давящая тьма чуть ослабила хватку. Я вспомнил Унрулию и Эритора, тех кто был близок, пусть не надолго. Давящая тьма озадаченно замерла на границе песчинки меня.

Но и этого мало. Перед мысленным взором пустынная местность, позади горы, впереди каменная равнина в расщелинах, на горизонте марево над барханами песка. И тонкая цепочка оборванных существ. Я вгляделся пристальней, картинка послушно приблизилась. Под палящим солнцем бредут сородичи-мелкинды, налегке, лишь малыши на руках, все кто могут, своим ходом. Мелькнула черная коса и знакомое личико Раифы. Жалкие остатки моего народа, народа, что я покинул так давно.

Тьма расползается на клочья под напором ярости. Так не должно быть! Они заслуживают лучшего! Я заслуживаю лучшего! Разве не обещал чародей, что Талисман - мой?!

Я потянулся всей своей сутью вверх, к яркой звездочке. Жадно схватил, волна золотого огня прокатилась по жилам, оживила боль. Боль принимает форму рук и ног. Кости, мясо и кожа рядом, вокруг и внутри меня, но не свои, я в теле как в темнице на привязи. Привязь крепнет с каждым мгновением, крепнет и боль, заполняет алым сознание, кричит криком, жжёт адским огнём, становится единственным, что существует. И резко гаснет, как не было.

Веки обожгло холодом, мокрая струйка катится к уголкам глаз, вниз по щекам. Я зажмурился, распахнул веки. Яркий свет слепит на миг, мир обретает резкость. Половину яркой синевы неба заслоняет склон горы, тёмный, величественный. Рядом шорох, я вывернул шею разглядеть, что-то смачно щелкнуло пониже затылка. Опёрся на каменистую землю, левая рука чужая, непослушная, даже приподняться и сесть трудно. Правая прижимает к груди какой-то предмет, на ладони поблескивает золотом осколок неправильной формы, по краю свежий излом. Осколок Золотого Талисмана. Кажется, он мёртв, не работает.

- Очухался? - насмешливо спросили за спиной. Я повернулся, тело от пяток до шеи стреляет иглами боли, но все части на месте. Надо мной возвышается сэр Эйри, на щеке багровый ожог, кулаком упирается в пояс, другая ладонь на рукояти клинка.

- Ч-что случилось? Как я здесь?.. Где Фитц? - залепетал я.

Эйри отошёл на пару шагов, пошарил возле земли. В воздух взлетел округлый предмет, больно ударил мне в ноги. Я отпрянул, отполз на шаг, в спину упёрся холодный камень. На каменистой земле белёсым взглядом уставилась голова Мастера. Седые волосы перепачканы, в мраморной коже лица ни кровинки.

- Ненавижу колдунов, - произнёс Эйри, деловито вытирает пальцы о пучки травы. На тощих стеблях остаются красные ошмётки.

Я сжал покрепче Осколок Талисмана, сам в полной власти рыцаря.

- Что будет дальше... со мной? - спросил я. К лицу прилило, лихорадочно думаю, как вывернуться, сбежать, обдурить. Всё напрасно.

Эйри присел на корточки рядом, на губах кривая усмешка. Неожиданно протянул руку, я невольно схватился за могучую длань, меня вздёрнуло на ноги. Слегка повело.

- Ты, наверное, хочешь узнать что случилось? Всё просто. Как только ты рухнул с площадки, признаться, я был удивлён, что отпустился сам, сразу понял - что-то не так. Фитц воскликнул в досаде, защитное заклятие померкло. Ну, я не будь дураком, срубил башку!