Варвара Мадоши: Лиль считает до семи

На том берегу Залива колышется вековечная тьма. Аргус, который в прошлой жизни был моряком, иногда мечтает вслух: когда-нибудь они построят корабль и поплывут туда…

Но никто из прибившихся к племени не умеет строить корабли. Среди них есть только водопроводчик, слесарь, работник автосервиса и два java-программиста. Еще был ювелир, но его съели в первую зиму. Остальные гуманитарии в основном, то есть люди абсолютно бесполезные.

Хотя из гуманитариев тоже могут получаться охотники. Седьмое небо открыто для всех.

— Удачно? — спросил Аргус, выходя на встречу. Он хромал, опирался на палку; расположенный на лбу третий глаз слезился и моргал; те же глаза, что щурились на его щеках и предплечьях, казались заспанными.

Аргус всегда ходил в просторном хитоне из старой простыни, иначе глаза раздражались. Все знали: у Аргуса они есть и на заднице. Неудобно, должно быть.

— Некоторым образом, — ответил Кид, доставая из-за пазухи бубен.

«Даже не шаманский», — подумал Лиль. Он мог бы поклясться, что раньше бубен выглядел древнее: овальной формы, из кожи, без бубенцов. Теперь же он стал круглым, пластиковым и на нем появилось слово «Админский». Светилась цацка, однако, по-прежнему.

Обычное дело. Артефактами Разлома могут становиться любые вещи, главное, чтобы люди сообщали им некоторую силу.

— Что значит «некоторым образом»?

— Чихуа, к сожалению, расстался с жизнью.

Два обычных, человеческих глаза Аргуса покосились на Лиля, а глаз с подбородка подмигнул ему.

— Бывает, — сказал Аргус. — Иногда реже, чем нужно. Остальные все целы?

— Я шарик потеряла, — сказала Тако. — Не успела оглянуться, как кто-то зомбяка утащил. Может, гремлины.

— Я зачарую, — кивнул Аргус. — Ну… хорошо, что здоровы.

Этой ночью праздновали. Пили профессорскую настойку на грибах, Панна играла на гитаре, а близнецов уговорили спеть. Ольга учила всех желающих танцевать фокстрот. Веселье кипело, жизнь била ключом.

Лиль не выдержал этого, выбрался из штабной землянки и сел снаружи на влажную землю, прислонился к стене.

Подумал, не проверить ли охрану: сегодня выставили молодняк. Тако, правда, за них ручалась, но Тако слишком доверчивая.

Кид тоже выбрался из землянки — бесшумная черная туша — и опустился на землю рядом с Лилем.

— Ты как? — спросил он.

— Плохо, — ответил Лиль. — Все думаю, как в следующий раз. Сегодня получилось еле-еле.

— У нас будет еще земля, — сказал Кид. — Я говорил с Профессором, он оптимистично настроен и обдумывает планы реконструкции долины, за лугом. Если получится воссоздать реку, это даст рыболовецкие угодья… К тому же можно будет завести коз. За ними не так сложно ухаживать, думаю, справимся.

— Да ты и в самом деле прямо Энкиду. Царь зверей…

— Человек должен быть разносторонним, — наставительно произнес Кид. — Кстати… в твои руки ведь случилось попасть книге стихов.

— Ну да.

— Идея про небеса была позаимствована оттуда?

— «Небо шестое — огонь, небо седьмое — лотос». Оттуда, да.

— И кто автор?

— Не знаю, она же без обложки.

— Одолжишь на пару дней?

— Да запросто.

— Идем сейчас?

— Пошли, — усмехнулся Лиль, поднимаясь.

Там было много хороших стихов, если поискать.