Екатерина Оленева - Невеста для Мрака (СИ)

А до той поры верить нельзя никому — ни другу, ни врагу, ни собственной тени.

Я шла, наблюдая как всё ярче разгорающееся за моей спиной алое огненное марево, окрашивая дома в оранжевый свет.

Чем ярче разгоралось пламя, тем плотнее сердце покрывалось льдом.

Чтобы найти приют для детей нужно искать, общаться с людьми. Это всегда оставляет следы.

Когда демоны и мелкие бесы с беспрекословно слушаются тебя, как хорошо вышколенные собаки, достаточно просто пожелать и великие тёмные силы отнесут тебя к любому порогу. Останется только постучаться.

Час был поздний. Открывать не торопились.

Наконец в дверном окошке нарисовалась угрюмая физиономия тучной ключницы:

— Что вам угодно?

С силой отшвырнув её в сторону ленивым мановением руки, я ступила на выщербленные, но до блеска вычищенные каменные плиты коридора.

— Извиняюсь за поздний визит, но у меня нет времени дожидаться рассвета. Его я планирую встретить в другом месте, а туда ещё добраться нужно. Живо поднимите мать-настоятельницу и приведите её ко мне.

Толстуха воинственно уперла руки в бока. Оно и понятно. С её точки зрения маленькая пигалица ей в бою не конкурентка.

— Ты кто такая, чтобы мне тут указывать?!

Ну ведь не скажешь же правду? Тогда вся конспирация насмарку.

Перекинув сладко посапывающего Лейрина на одну руку, вторую я сомкнула (ну, ладно, не совсем сомкнула, ведь шея у маэры была толще моей талии) схватила её за шею, посылая самый слабенький огненный импульс, от которого её глаза выкатились из орбит, а рот широко раскрылся в безмолвном ужасе.

— Я та, кому не следует перечить, потому что ты не захочешь, чтобы я всерьёз рассердилась. Быстро вперёд, выполнять мой приказ, без ненужных расспросов и уточнений.

Топая, как раненный слон, бабища устремилась прочь со скоростью, которой гепард позавидовал бы.

Через четверть часа передо мной возникла сухопарая особа, одетая с безукоризненной аккуратностью.

— Чем могу быть полезна?

— Я должна доверить вашему попечительству этого младенца.

— Мы не принимаем младенцев таким образом, миледи.

— Придётся сделать исключения из правил.

— Существуют правила, которым в нашем Ордене следуют неукоснительно.

— Ты не поняла, красавица, — зашипела я разъярённой коброй, с трудом сдерживаясь, чтобы не превратить это тело в кровавый бифштекс. — Я не спрашиваю тебя — я ставлю в известность. Ты возьмёшь у меня младенца и станешь заботиться о нём, как о своём собственном и даже ещё лучше. Потому что если с этим мальчиком что-нибудь случится, то ты будешь меня молить о смерти часами, а может быть, даже сутками. Отныне, — я схватила её за ворот и притянула к себе, — отныне он для тебя и бог, и царь, и брат, и священная хоругвь. Ты поняла?

Я улыбнулась ей в лицо, с наслаждением наблюдая, как она бледнеет.

— Знаешь, кто я? Я — воплощенный кошмар. По счастью, пока ещё не твой. Но когда я вернусь сюда за этим младенцем, он должен быть сыт, счастлив и благополучен так, как только может быть счастлив, сыт и благополучен ребёнок. Отныне это должно стать не просто твоим правилом — твоей религией. Если ты сделаешь так, как я сказала, я награжу тебя сверх меры, останешься довольна. А если нет…

Я прижала обжигающую до красного следа ладонь к её щеке, заставив мать-настоятельницу взвизгнуть от боли.

— Это даже не аванс, — с издёвкой засмеялась я. — Вот, возьми.

И бросила к её ногам два туго набитых мешочка с золотыми монетами, которые за несколько часов до этого извлекла из сейфа Миарона.

— Один принадлежит младенцу, вторым можешь распоряжаться по своему усмотрению, он плата за твою игру по моим правилам. Надеюсь, мы поняли друг друга? И не мучайте себя проблемой выбора между долгом и моим приказом — у вас выбора нет. Либо вы выполняете мою волю, либо горячо жалеете, что это не сделали. Вы всё поняли?

— Да, миледи, — сдавленным, то ли от страха, то ли от возмущения, голосом произнесла мать-настоятельница.

— Хорошо, — кивнула я.

Судя по выражению лица моей собеседницы, кровь у той застыла в жилах окончательно.

Вот и чудненько. Страх — лучший мотиватор. Он куда надёжнее любви, долга и даже чувства собственной выгоды.

Я не глядела на сына. Не могла заставить себя это сделать. Когда уходишь — не оборачивайся, иначе двигаться вперёд не останется сил.

Я скоро вернусь за тобой, сердце моё! Вот только улажу кое-какие дела — и вернусь!

Здесь, среди простых смертных, ты будешь в полной безопасности, которую дворцы тебе обеспечить не смогут.