Василий Баранов: Флибустьерское синее море

— Даня!

— Вот, помечтать не дадите. — Данька еще не оправился после разрыва с Ириной и после решения уйти из дома.

— Даня, по лбу получишь, мечтатель. Не серьезный ты парень.

— Игорь Иванович, мне ваша помощь нужна. — Серьезным прослыть он и не хотел. Сейчас его заботило другое.

— Какая, говори. — Генерал Семенов видел этого парня в деле. Верил в него. И считал себя обязанным: операция всей его жизни прошла один из трудных моментов, но успешных. Он связывал с парнем большие надежды.

— Мне бы общежитие.

— Чего? — Вот такой просьбы Игорь Иванович не ожидал.

— Я уже взрослый. Хочу быть самостоятельным. Может, поможете с местечком в общежитии?

Игорь Иванович хитро улыбнулся. Так, голубчик, а если тебя твоим же оружием. Ты клоун и я такой.

— Даня! Место в общежитии. Ты сам подумай, орден или медаль — это каждый может получить. Место в общежитии — это ж, какие заслуги перед отечеством надо иметь. Место в общежитии люди годами ждут. Что там место, кровать. Подвиг, пошел и совершил. А общежитие, его построить надо. За день не построишь. Мест у нас немного, а героев развелось. — Генерал взмахнул рукой, пытаясь отогнать толпы героев.

— Понимаю, тут особый подход нужен. Я человек с понятиями. За хлопоты и отблагодарить не грех. Я к руководству со всей благодарностью.

— Что, Даня? Ты о чем? — Опять обошел своего начальника. Подзатыльник бы тебе выписать.

— Я в долгу перед родиной не останусь. Как принято, в конверте.

— Кышь отсюда!

— Куда Игорь Иванович? Вот если в общежитие….

— Иди, комнату не обещаю. Койку найдем. Я тебе позвоню чуть позже.

Данька ушел. Место в общежитии выделили. Не стоит откладывать, решил Даня. Он собрал большую дорожную сумку.

— Мама, я пошел. Обустроюсь, забегу. — Он был уже в прихожей. Долгие проводы — долгие слезы.

— Даня, может, останешься? — Спросила, но на положительный ответ не рассчитывала.

— Мама, все будет хорошо. Пока, дорогая.

Данька вышел из подъезда. Мать не выдержала, накинула на себя пальто и прямо в домашних тапочках выбежала вслед.

Ирина стояла у окна, смотрела во двор. На душе было тоскливо. Тут она увидела Даню. Он вышел с большой дорожной сумкой. Уезжает? Опять командировка? Надолго? Она увидела, на улицу выбежала в тапочках, пальто накинуто на плечи, без головного убора Мария Петровна. Через открытую форточку было слышно:

— Даня, может, вернешься? Останешься?

Данька остановился, не оборачиваясь, сказал:

— Мама, успокойся. Я так решил. Я должен начать свою жизнь. Каждый выбирает свою дорогу. Человек сам решает свою судьбу, даже в последний миг. Каждый умирает в одиночку, а я иду жить.

Данька зашагал прочь. Ирина бросилась в прихожую, накинула шубку. Бессильно села. Поздно, уже поздно.

Марсель отправился в порт. Просто на удачу. Он еще надеялся. Но подходящего ничего не было. В порту несколько кораблей, но это не то, что было раньше. Марсель услышал, как матросы обсуждали…. До него донеслось: Свен. Он не удержался. Стал расспрашивать.

— Что? Что, Свен?

— Сегодня пришло известие. Испанский флот разбит на голову. Свен одержал победу. Об этом все в порту говорят.

— А когда он вернется?

— Этого никто не знает. Теперь он может в любой порт войти, куда захочет, туда и пойдет. И сюда может прийти. А наш губернатор сидит и трясется. Вдруг капитан захочет его наказать.

— Так он возвращается?

— Наверняка. У него здесь дом.

Марсель поспешил в дом Леона, сообщить, вдруг они еще не знают эту новость. А новость, словно лесной пожар неслась по городу.

На следующее утро в порт входил флот. Синие знамена с изображением лебедя. Свен. Матросы сошли на берег, шли колонной, чеканя шаг. Так начиналась новая эпоха. Новая, для острова, для этого моря. В этих краях появился новый хозяин.

Так совпало, что у Даньки сразу в обоих мирах начиналась новая жизнь. Взрослая. И его ждали паруса, наполненные ветром.

Возможно, и мы пройдем под этими парусами. Но откуда дует ветер? Может, спросить у Хромого бога? Что скажешь, Роман?