Василий Баранов - Флибустьерское синее море

Даня спустился этажом ниже. Опять звонил в знакомую дверь. Открыла Иринка.

— Ира, ты готова? — Можно хоть на время забыть о мелких неприятностях.

— Зайди, Даня. Минутку. — Она исчезла в комнате. Собиралась.

В прихожую выглянула бабушка Ирины.

— Здравствуй, Даня. Вы гулять?

— Да, пройдемся немного. — Даня смутился.

— Ира сейчас будет готова. Вы только допоздна не ходите.

Бабушка ушла. Выбежала Иринка.

— Я сейчас. — Она быстро надела сапожки. Накинула шубку, надела шапку, и они вышли на улицу. Улица в снегу. Они шли молча. Потом Ира спросила:

— Ты мне ничего не рассказываешь о сборах.

— Сборы прошли отлично. Все было так здорово организовано. — Потом смолк, продолжил уже другим тоном. — Я не был на сборах.

Она ждала чего-то подобного, но не такого. Остановилась.

— Как? Совсем не был?

— Не был. Не был и все. — Произнес это угрюмо.

— А где ты был, Даня? — Ирина растерялась. Она не могла понять, что имел ввиду Даня.

— Это была другая командировка. — Лучше сказать сейчас, зачем тянуть.

— Какая? — Ирина не знала, что предположить.

— Я давно…. Я сотрудник ФСБ. Я там работаю давно. — В конце концов если их отношения продолжаться надо будет сказать.

— Даня, а вас уже на первом курсе привлекают к работе? — Ирина задохнулась, произнося эти слова.

— Нет. Я уже давно, больше года. Я курсант школы разведки.

— Зачем, Даня? — Что за бред. Очередная выдумка. Конечно, он все придумал.

— Так получилось. У меня способности, говорят. — Данька улыбнулся.

— А куда ты тогда ездил? — Она узнает, сейчас он засмеется и признается в своей выдумке.

— Ой, Ирина, как тебе сказать. Наши ребята… — Данька начал рассказывать о ребятах. — Сергей прыгал первым, у него парашют не раскрылся.

Ирина застыла. Парашют мог не раскрыться у Даньки, он мог погибнуть. Ей сделалось страшно.

— Я прыгнул в затяжном, поймал его в воздухе. Мы приземлились на одном парашюте.

Данька говорил об этом так, словно он каждый день прыгал. Ловил кого-то в воздухе и было это обыденным. И если у него не раскроется парашют, то его поймают на лету.

— Даня, ты мог погибнуть?

— Ерунда. Я живой. После мы потопали к воинской части этих придурков.

Он рассказывал обо всем так, как будто ходил в поход ребятами. Прогулка. И часовые, которых он убил, не более, чем досадный эпизод.

— А как ты их убил? — Спрашивала не из интереса, а потому, что не могла понять, как можно убить человека. Для Дани это было частью работы. Незначительный момент.

— Я метнул ножи и точно в сердце. Я специалист по метанию ножей. Я всегда в цель попадаю, даже с завязанными глазами, как в цирке.

Ее Даня убивает. Рассказ продолжался.

— Но и тебя Даня могли убить. — Ирина была не на шутку обеспокоена.

— Мне везет.

— Тебя могли ранить. Или вас могли схватить. — Господи, как он не понимает таких простых вещей.

— Это было. Меня пару раз ранили. Шпага. Шальная пуля. — Для него это было малым эпизодом, тем на что и обращать внимания не стоит. — Схватить? Этого не будет. Живым меня не возьмут. Я поклялся в этом, и выполню клятву.

— Было два раза. Будет третий. Или ранят так, что ты не сможешь сопротивляться и схватят. Может тебе, как у вас бывает, подать в отставку?

— Если смерти, то мгновенной, если раны небольшой. Смерти я не боюсь. Отставка? Нет, это совершенно не возможно. Это моя жизнь, я не могу без этого. Я не могу без этого жить. Это часть меня.

Рэм укоризненно качал головой. Даня, зачем тебе эта девчонка? В моих садах ты получишь десятки таких, даже лучше. У тебя будет столько наложниц, сколько ты пожелаешь. Ты изведаешь тонкие услады восточных гаремов. Десяток самых прекрасных дев в просторных одеяниях образуют круг, соединив рукава. Ты будешь перебираться из одного рукава в другой, порхать над этими цветам, выбирать тот, что подарит тебе величайшее наслаждение. Такое грезилось султанам, правителям мира. Женщины востока обожают героев, ценят их жажду риска и побед.

— А я не смогу жить с этим. — Ирина поняла, она не сможет жить с постоянными мыслями, что его убьют, что он не вернется. Лучше сейчас пережить эту боль, чем жить с ней вечно. — Я не смогу думать, что вижу тебя в последний раз. Я не смогу. Прости.

Она развернулась и пошла прочь.

Данька стоял, смотрел ей в след. Окликнуть? Остановить? Она уже все решила. Он не нужен ей такой. Придется принять это. Он шел по укрытой снегом улице. Такое бывает. Люди годами идут рядом, потом расстаются. Едут в поезде под названием жизнь. Один выходит на тихом полустанке, потому что устал от стука колес. Пути расходятся. На тихом полустанке сойду через двадцать минут. Поезд умчится с тобой. Скажешь ты мне на прощанье: пиши. Скажешь, быть может прощай. Что мне делать без тебя, Ирина. Ехать тем же поездом, что и прежде, но без тебя.