Владимир Васильев - Сольвейг

— А жизнь? — усмехнулся голосом главный тролль.

— Жизнь разная, — заметил я философски, — ее знать невозможно… Так чего ж вам от меня надо?

— А скажи, чем различаются человек и тролль? — проигнорировал мой вопрос папенька.

О! Это уже по тексту… А притворяется, что не спектакль… Меня не проведешь.

— А ничем, как показала проверка на мшистой лужайке, — хмыкнул я, внутренне холодея от подступающего к горлу ужаса. Язык еле ворочался, но я знал, что пока я могу говорить, я еще не сошел с ума. — Что дочка твоя, что мои прежние подружки — невелика разница. Наверное, твоя поголодней, так насытиться недолго.

— Не охальничай, поганец! — прикрикнул оскорбленный отец бывшей девицы. — Ты в общем плане отвечай!

— А в общем — один черт! Или тролль… Кто сильней, тот и прав… Кто богаче, тот умней… Щиплет малюсенький, крупный грызет, как сказал классик.

— Сравнил, зятек, ты день и ночь… Хоть сделал женщиной ты дочь… Я с ней еще поговорю… Но не заметит лишь слепой, сколь мы различны: людь и тролль.

— Ну, волосата, зелена, страшна немножечко она… Но очень ласкова, страстна — была б отличная жена. Хотя я здесь у вас — слепец… Что было там, наверно, морок… Куда ты гнешь, скажи, отец?

— Всяк человек стремится стать, всяк тролль стремится быть вовеки. Мы — ваша цель, мы те, к кому идти вам надо по уму… Да только ум ваш слеп и глух и даже не спасает нюх, поскольку он на ложь настроен… Мы зрячи там, где вы слепы, мы там сильны, где вы бессильны. Для нас не существует тьмы, а вы, как светлячки во мраке… Ты избран дочерью моей… И долгий путь в тысячелетья ты мог бы враз преодолеть, но… должен сам того хотеть…

— О, как ты складно можешь петь! — выдавил я из себя вместе с комьями ужаса. — Зачем меня ты держишь в страхе? Я еле жив, почти безумен, а ты мудришь… Садист ты? Дурень?

— О чем ты? — удивился он. — Ах, понял… Это — чтобы вы от троллей вдалеке держались… Ведь человек, увидев палец, готов и руку откусить… Сейчас ослабим мы защиту…

И, правда, полегчало. Меня уже не выворачивало от ужаса, а только потряхивало от страха.

— А ты силен! — оценил папенька. — Недаром избран был дочуркой… Другой давно уж стал бы чуркой, а ты изволил и шутить… Но все ж решай… Не зря вам сказку рассказали, про то, как Вечный Ёргирмунд, Змей Мировой, поглотит и богов всесильных, и ваш, богам подвластный мир… Намек… И светоч путеводный…

— Мне стать мохнатым и трехглавым?! Иль змеем с той же красотой? Людей пугать мне не по нраву.

— Трехглав твой страх… А страх от темноты незнанья.

— Так просветите, Тор вас разрази! — потребовал я истерическим тоном, сорвавшись в визг.

— Понять нас может лишь один из нас. Не в скрытности проблема, а в глубине мышления и чувств. Тролль чует мироздание, а человек — себя. У человечества понятий нет для пониманья сути мирозданья, — продолжал самопиар Главный Местный Тролль.

— Врешь ты, небось, зачем-то я вам нужен… Коль впрямь вы совершенны столь — смешно в соблазн вводить ничтожество такое, — насторожился я.

— Ты нужен мне! — воскликнула принцесса. Ее голос был по-прежнему мне приятен. — У нас ведь будет сын!

— Откуда знаешь ты? И часу не прошло, как мы его под крик любви зачали… Иль не зачали, а могли зачать. На истине пока богов печать…

— Лишь для людей, — ответила она. — У троллей все иначе. Процесс пошел, и финиш однозначен.

— А вот и врешь! — обрадовался я тому, что смог поймать этих хитрых тварей. — У разных видов быть детей не может!.. Сколь кобылицу пастушок не трахай, кентавр не получится никак!..

— Я женщиной с тобой была, — напомнила она тихо. — Ты разве не заметил?

— И что с того? Запудрила мозги!.. — не сдавался я, будучи уверен, что крепко ухватил этих змейских гадов за хвост. Я ведь где-то читал, что тролли могут превращаться в змеев. Потому Ёргирмунду и поклоняются, змею, якобы мир опоясывающему.

— Нет, милый, когда мы воплощаемся, то не иллюзии наводим, а именно воплощаемся, — обиделась невеста. — Неужто ты не почувствовал бы обмана?

— Да, вроде бы все было натурально, — вспомнил я и задумался: — Так что же это получается — если ты в корову воплотишься, то и бык тебя покрыть может?

— Может, если я позволю, — хмыкнула невидимая принцесса.

— Уж не с тобой ли развлекался Зевс? — съехидничал я, хотя страх опять начал переползать в ужас. Видимо, кто-то забыл про ослабление защиты. Или специально пакостил. Но сходить с ума не входило в мои планы, поэтому я сопротивлялся, дерзя.