Лев Гроссман - Волшебники

С ней он хотел бы увидеться в последнюю очередь — но это, может, и к лучшему, что они не слишком друг к другу привязаны. А «московский мул» поможет ему полегоньку наладить контакт. Они сели снаружи, на лестнице. Она держала его за локоть и ахала, глядя на белые волосы.

— Ну прямо не верится. — Время усилило ее европейский акцент и плохо сказалось на английской грамматике. Может, в баре это было бы меньше заметно. — Знаешь, как мы выбирались оттуда! Сначала было тихо, потом они снова накинулись. Джош здорово себя проявил — никогда не видела, чтобы он выдавал такую мощную магию. Одна тварь плыла под полом, по камню как по воде. Вроде акулы. Чуть ногу тебе не отгрызла.

— А, вот оно что. — При виде деревянной коленки Квентина Анаис заахала снова. Алкоголь делал все даже легче, чем он ожидал. Он готовился к потоку эмоций, к кавалерийской атаке горя на хрупкий душевный покой, но ничего такого пока не испытывал.

— Были еще чары — прямо в стенах, я думаю, — которые нас гоняли по кругу. Мы снова оказались в комнате Амбера.

— Эмбера.

— А я как сказала? — Анаис помахала в окно своему модельному бойфренду. Видно было, что она рассказывает эту историю не впервые и та ей успела поднадоесть. Сколько можно вспоминать приключения двухлетней давности, пережитые с едва знакомыми тебе спутниками. — Кроме того, нам приходилось нести тебя. Не знаю, что бы мы стали делать, если б Ричард (Ришарр) нас не нашел. Знаешь, он мне даже стал нравиться. Сделал нас невидимыми для всех чудищ и быстро вывел наружу. Но один шрам у меня все-таки есть.

Приподняв и без того отнюдь не длинную юбку, она показала Квентину келоидный рубец на гладком смуглом бедре.

Пенни, как ни удивительно, выжил — по крайней мере тогда был жив. Кентавры не сумели восстановить его руки, а колдовать без них он не мог. В Нигделандии он отделился от других, как будто что-то искал. Остановился перед высоким, узким, необычайно древним палаццо и простер свои культи, словно в мольбе. Через минуту двери открылись, показав на миг ряды книжных шкафов — тайное бумажное сердце Города. Пенни вошел, и двери закрылись снова.

— Не верится, что это было на самом деле, — повторяла Анаис. — Просто кошмарр. Хорошо, что все уже позади.

Странно, но она, видимо, ни в чем не винила ни Квентина, ни себя. То ли как-то примирилась с теми событиями, то ли они ее вообще не затронули. Поди догадайся, что происходит под этими блондинистыми кудряшками.

Она все время поглядывала через плечо на оставленную в баре модель, и Квентин, сжалившись, ее отпустил. Чмок, чмок. Ни один не выразил желания увидеться снова — к чему врать на этой фазе игры? Все, как она сказала, уже позади. Он бы еще посидел на ступеньках, в тепле раннего летнего вечера, но очень уж не хотелось сталкиваться с Анаис снова, когда она выйдет.

Сумерки напоминали, что пора позаботиться о ночлеге. Можно, конечно, пойти в гостиницу, только зачем? Квентин много своих вещей бросил в Филлори, но чугунный ключ, который после выпуска вручил ему Фогг, захватил. В Филлори ключ не работал — он пробовал — но теперь, на замусоренной улице Трибека, в душноватом городском воздухе, Квентин снова извлек его из кармана новеньких джинсов. Надежный, увесистый. Квентин по наитию поднес его к уху — ключ, как камертон, издавал высокую долгую ноту. Раньше он ничего такого не замечал.

Чувствуя огромное одиночество и незначительный страх, Квентин сжал ключ ладонями, закрыл глаза, расслабился, подчинился. Ключ открыл в воздухе невидимый шов. Квентин, как на горнолыжном подъемнике, с восхитительной легкостью пронизал подпространство и оказался на террасе у главного здания Брекбиллса. Грустно возвращаться сюда вот так, но делать нечего. Нужно уладить еще одно, последнее дело, а потом все и правда останется позади.

Круг обязанностей младшего консультанта бухгалтерской ассоциации «Плекско» Квентина Колдуотера был не слишком широк: избирательно присутствовать на совещаниях и быть вежливым с коллегами в лифте. Когда какие-нибудь бумаги все-таки забредали к нему на стол, он, не читая, ставил на них резиновый штамп «ВСЕ НОРМАЛЬНО. К.К.» и отсылал куда следует.

Стол, кстати, был необычайно велик для работника уровня и возраста Квентина. Белые волосы, правда, придавали ему некоторую солидность, но о его образовании и прежней работе все имели весьма смутное представление. В один прекрасный день он занял угловой кабинет, освобожденный вице-президентом втрое старше себя, после чего стал получать зарплату, делать пенсионные накопления, пользоваться скидкой на медобслуживание и уходить на шесть недель в отпуск. В обмен на все это он большей частью играл во что-нибудь на ультраплоском большом мониторе, который оставил ему в наследство предшественник.