Татьяна Богатырева - Гильдия темных ткачей (СИ)

— Кей! — еще раз позвал он, обернулся и засмеялся.

На широченной кровати, среди смятых простынь свернулся клубком тонкий, но крепкий четырнадцатилетний мальчишка. Он отпихивал босой пяткой невидимого противника и прикрывал голову огромной подушкой: смуглые руки с характерными мозолями от клинка вцепились в расписанный цветущей сливой хмирский шелк, край простыни едва прикрывал спину и такие же, как у Зака, льняные подштанники.

Пожав плечами, Зак направился к принцу, по дороге прихватив из вазы на столе самое большое розовое яблоко. Он без малейших раздумий сдернул прочь простынь и подушку. Недовольный Кейран прикрыл глаза рукой и сделал вид, что все еще спит. Зак ухмыльнулся и с хрустом откусил яблоко. Брызнул сок, в воздухе поплыл сладкий аромат. «Спящий» принц резко выбросил руку на звук и запах, но Зак отклонился и отступил на полшага, не забывая вкусно хрустеть.

— Уйди, вражья сила, — проворчал будущий король и отвернулся, подтянув ноги и нащупывая другую подушку.

— Извольте вставать, Ваше Высочество! День на дворе, птичка кричит кукаре! — пропел Зак подхалимским голосом графа Свандера.

— Не изволим… — капризно протянул Кей. И тут же, уцепив подушку, вскочил и набросился на Зака. — Вот тебе!

Хохоча и лягаясь, они покатились по полу. Забытое яблоко потерялось под кроватью, подушка улетела к окну.

Через пару минут, смеясь и задыхаясь, они расцепились. Кей уселся на полу, опершись спиной на кровать, Зак напротив, скрестив ноги.

— Вкусное было яблоко, — вздохнул он.

— А нечего дразниться.

— А нечего спать до полудня, — парировал Зак.

— Ещё скажи — нечего по чужому дому лазить до полуночи.

На справедливый упрек Зак ничего не ответил, потому что где-то в доме раздался пронзительный, полный ужаса женский вопль. Оба вскинулись и настороженно прислушались: далеко, не в гостевом крыле, захлопали двери, под окном протопали обеспокоенные стражники.

Закерим посмотрел на друга. В глазах Кея читался тот же вопрос: что опять натворила прекрасная принцесса, образчик кротости и благонравия? И как это связано с её вчерашним капризом: «не буду спать под этими развратными картинками! Я принцесса, а не прапорщик!»

— И как всегда, нам ни слова! Я будущий король или кто?

Кей сердито сжал губы, вскочил и направился к двери.

— Точно будущий король? — осведомился Зак.

Принц обернулся и смерил друга гневным взглядом.

— Раз Шу молчит, значит, так надо. — Он спокойно выдержал приступ августейшего недовольства и продолжил: — Вольная жизнь закончилась, Твое Высочество.

«Никаких больше шалостей и веселья на свежем воздухе. Никакой свободы и безопасности. Придется забыть и об охоте на гулей, и о вылазках в деревню, и об играх в эльфов…» — эти слова Зак не произнес вслух: толку сожалеть о прошлом.

— Во всем есть положительные стороны, — вздохнул Кейран, кинув тоскливый взгляд на дверь.

Словно в ответ, дверь отворилась, и в покои зашел важный, застегнутый на все пуговицы и напудренный в соответствии с позабытым сто лет назад этикетом камердинер. Отвесил глубокий поклон, всем видом выражая неодобрение самовольной сменой комнат, и заявил:

— Счастлив видеть Ваше Высочество в добром здравии. Соблаговолите принять утренний туалет.

Еще раз поклонился и отступил в сторону, пропуская двух лакеев, нагруженных одеждой.

— Соблаговоляю, — обреченно согласился принц.

Показав Кею язык, пока старый зануда отвернулся, Закерим нацепил на лицо подобающее сиятельному шеру и будущему королевскому советнику строгое выражение. И еле сдержал смех: пока камердинер отдавал распоряжения лакеям, принц принял торжественную позу и состроил индюшачью физиономию — точь-в-точь знаток церемониала, присланный самим королем, дабы наставлять юного наследника.

Через полчаса умытые, одетые с иголочки юные шеры вслед за графским дворецким шествовали к завтраку. Шестерка гвардейцев сопровождала принца на почтительном расстоянии в четыре шага.

За пределами собственных покоев Кейран преобразился: уверенная, твердая походка, горделивая осанка, породистое жесткое лицо, исполненные достоинства жесты — настоящий Суардис, властитель в двадцать шестом поколении. Закерим составлял будущему королю достойную свиту: суровый, благородный юный шер, истинный потомок рода Фломов. Он как никогда походил на отца, Бертрана шер Флома, начальника службы безопасности наследника, и дядю, генерала лейб-гвардии Фрая шер Флома, главнокомандующего имперской Южной Армии, героя войны с зургами и любимца солдат. О шальных мальчишках, недавно мутузивших друг друга, уже ничто не напоминало — и никто бы не заподозрил, что за холодным высокомерием скрывается любопытство и страх.