Татьяна Богатырева - Весенние соблазны

Я совершенно покорена, я полностью открыта. Я буквально умоляю о каждой следующей ласке абсолютно любым движением своего тела. А Арсений вдруг останавливается, замирает, часто дыша и откинув голову назад. Я вижу как вздрагивает его горло и неосознанно тянусь губами к его шее.

— Тоже хочу, — хриплю я, — попробовать.

И языком — снизу вверх — до мочки уха, с каким-то садистским наслаждением прислушиваясь к хриплому рыку, следующему за движением моих губ.

Руки с моей талии скользят на бедра и сжимают, снова приподнимая, раскрывая, заставляя обхватить торс ногами. И я выдыхаю долго и протяжно, остро наслаждаясь новым ощущением.

— Это… — не голос, хрип, пытающийся выразить словами невозможное.

— Охренеть, — грубовато рычит Северов, видимо, как и я, утратив возможность подбирать слова и складывать их в предложения.

Он поднимает меня выше, и мое тело, тесно прижавшись к его, скользит вверх по влажной коже.

— Охренеть, до чего хорошо, — выдыхает мне в рот и, наконец, целует.

Я впиваюсь пальцами в его плечи, я ногами крепко сжимаю его талию, мне хочется раствориться в нем, вирусом проникнуть под смуглую кожу и остаться там навсегда, потому что жизнь без него — это пытка, пытка, лишающая дыхания.

Я дрожу, пытаясь перехватить инициативу в поцелуе, я повторяю каждое движение языка. Я хочу. Я так хочу тебя. Только тебя. Навсегда.

— Моя… — руки сжимают ягодицы, наверняка оставляя на них след, но мне все равно, я вскрикиваю от наслаждения, которое тесно граничит с болью. И я не знаю, чего я хочу больше — продлить это странное чувство или шагнуть дальше, оставляя его за собой.

— Моя, — повторяет Арсений.

— Твоя, — безмолвно соглашаюсь я, не понимая, куда вдруг исчез жаркий рот.

— Твоя, — испуганно повторяю, все еще не веря в происходящее.

— Только твоя! — кричу, раненым зверем, но реальность уже выдирает меня из моего сна, как всегда, грубо и жестко.

Душевая, наполненная паром, исчезла, а Северов растворился без следа. Есть только я, только моя спальня в Пансионе. Только боль неудовлетворенного желания и неутешительная в своей очевидной безысходности мысль: он нужен мне, как воздух, мой Арсений Северов.

— Может, вот эту шляпку?

— Ага. Безусловно. Шляпка — то, что надо. Именно! — говорит он, не отрывая взгляда от парящего в воздухе светящегося шара, заполненного жидким зеленым огнем. Повинуясь движениям его пальцев, шарик медленно съеживается вослепительную светящуюся точку.

— Ты не смотришь!

— Я и так знаю, что у сеньориты безупречный вкус.

Из точки проклевывается тонкий росток. Вздрагивая, точно живой, тянется вверх, раскрывая тонкие листочки. Фантом мигает, меняет окрас на ярко-оранжевый и на вершине стебля расцветает бутон.

— Как я выгляжу?

— Ослепительно, как всегда.

В центре цветка угадывается фигурка крохотной обнаженной женщины с тонкими стрекозиными крылышками за спиной.

— Элвин!

— Мммм?

— Ну, посмотри же на меня!

Муж не слышит. Его лицо сосредоточено, брови нахмурены, пальцы мелькают в воздухе быстро-быстро.

Музыкант, исполняющий сложнейший пассаж.

Маг за работой.

Обычно я люблю наблюдать, как он тренируется, оттачивая мастерство, но сейчас это зрелище только злит. Зря я что ли полчаса уговаривала его посмотреть на мой наряд?

Кладу руку ему на плечо:

— Элвин!

Цветок идет рябью и расплывается некрасивым пятном. С чувством выругавшись, Элвин сминает его, как неудачный черновик. В воздухе повисает едкий запах гари.

— Франческа, ну что ты творишь? Разве я лезу к тебе, когда ты штудируешь законы?

— Я не штудирую законы, когда мы собираемся на прием.

— У меня не было выбора. Иначе я рисковал умереть от скуки, ожидая пока сеньорита определиться.

— Так помоги мне. Какая шляпка лучше.

— Эта, — кивает он, не глядя.

— Подожди, я померяю.

— Ни в коем случае! Не заставляй меня в этом участвовать или я вынужден буду честно сказать все, что я думаю о твоих шляпках.

Я с досадой кусаю губы. Ну вот — напросилась, называется.

— Они так ужасны?

— Радость моя, — проникновенно говорит Элвин. — Ты могла бы поехать не только без шляпки, но и без платья. Зачем прятать красоту?

Да уж. Мой муж знает толк в комплиментах.

Я пытаюсь выйти из кареты, но на последних ступеньках Элвин подхватывает меня за талию, чтобы поставить рядом с собой.

— Я и сама могу спуститься! — притворно возмущаюсь я, даже не пытаясь высвободится из его объятий.