Артем Каменистый - Демоны Юга

Или ничего не произойдет, она у меня та еще перестраховщица.

Зиппи, получив ключ, метнулся к заветной двери с невиданной доселе резвостью. Руки его так дрожали, что попал лишь с третьей попытки, а потом еще не сразу смог провернуть. Но, наконец, справился и, все так же неприятно причмокнув, рванул створку на себя. Она легко поддалась, так как сталь здесь уже не использовали, простые доски и обивка.

Помещение, что открылось за нею, менее всего напоминало тюремную камеру. Просто большущая комната, обставленная добротной мебелью. Есть даже претензии на шик: кое-где виднеется позолота, дорогие абажуры на светильниках, огромный кожаный диван, на котором может разместиться футбольная команда. Сырость, правда, вносила свои коррективы в обстановку. Запашок заплесневелый, обои отслаиваются, подозрительные темные пятна по углам. В здешнем климате подземные помещения от такого уберечь сложно.

Футбольной команды здесь не было — на диване сидел один-единственный человек. Он не выглядел молодящимся старцем: черные прямые волосы, аккуратная острая бородка того же цвета, лицо почти без морщин. В меру ухоженный интеллигентный мужчина лет пятидесяти, может, чуть больше. Но все же чувствовалось нечто неуловимое, делающее его похожим на Зиппи. Даже не внешность, не знаю… Аура какая-то, точнее не сформулирую. Хоть и сидит не шевелясь, а понятно, что движения его такие же резкие, порывистые, мальчишеские. Или скажем проще — суетливые. И каждому понятно, что лет ему куда больше, чем можно дать по внешнему виду.

Зиппи, просеменив несколько шагов, замер, расставил руки в стороны, выдохнул:

— Аллиз!

Узник вытаращился на него с удивлением и почти с ужасом произнес:

— Зипперус?!

Поднявшись с дивана, шагнул навстречу, но тут же отшатнулся от попытавшегося обнять его Зиппи. Тот отреагировал с обидой:

— Ты чего, Аллиз?! Это же я, твой любимый Зиппи!

— Что с тобой такое? Голос твой, тело твое, а лицо уродливого старика.

— Я целых семнадцать лет провел среди этих тупых дикарей. Их медицина ужасна, моих слабых возможностей не хватало на все. Но лицо можно легко поправить, не обращай на него внимания. Мой Аллиз!

Тот покачал головой:

— Не могу не обращать. Ты выглядишь уродом. Ты жуткий.

— Это поправят, говорю же. А вот ты почти не изменился. Даже стал красивее. Ну, обними же меня, я ждал этого целых семнадцать лет. Я так страдал, ты себе представить не можешь. Сильно скучал по мне?

— Я много по чему тут скучал…

— Ну скажи: именно по мне сильно скучал? Скажи, не дуйся, я ведь страдал не меньше тебя.

— Я сюда угодил из-за твоей легкомысленности.

— Ну Аллизик, ты же всегда любил эту черту моего характера, не будь уже такой кислой букой.

Бугас, не выдержав, скорчил презрительную гримасу и сочно сплюнул на пол. Полковник никак не отреагировал на неуважительное поведение подчиненного, если не считать того, что поднял глаза к потолку и многозначительно вздохнул. Местное общество ни капли не толерантно к любым проявлениям отклонений от того, что считается нормальным сексуальным поведением. Тут все очень строго, и шансы стать свидетелем выяснения отношений гомосексуальной пары здесь мизерные. Плюс эта тема традиционно высмеивается в анекдотах и прочих областях, связанных с юмором. Впрочем, как и у нас. Так что реакция пары агентов Грула неудивительна.

Но на юге, похоже, народ куда раскованнее. Никто ни жестом, ни словом не выдал своего отношения к сентиментальной встрече двух разлученных злодейкой-судьбой геев. Кайра, бросившись к узнику, на ходу затараторила:

— У вас есть жалобы? С вами все в порядке? Скажите, я помогу, я целительница.

Зиппи, покосившись на нее как-то нехорошо, взглядом снайпера, припадающего к прицелу, подвинулся к Аллизу и что-то ему шепнул. Тот, мгновенно подобравшись, провел взглядом по Кайре, затем уставился на Айша, каким-то образом определив старшего.

Мне эти переглядывания не понравились. Интуиция уже не нашептывала, она кричала во всю глотку. Да и Полковник как-то резко насторожился, подобрался, будто тигр перед прыжком. Люди наших профессий обязаны начинать реагировать на угрозу еще до того, как она проявит себя в полной красе. Другие до старости не доживают.

Рука инстинктивно потянулась к револьверу, я даже успел обхватить рукоятку, но на этом все закончилось. Вообще все. Всякое движение. Зиппи крепко обнял Аллиза одной рукой, а другой взмахнул, будто птица крылом. При этом от него разошлось стремительно расширяющееся кольцо, состоящее из несметного количества крошечных светящихся росчерков. Будто из одной точки разом заработали трассерами тысячи малокалиберных пулеметов, с помощью которых безумный садовник решил подровнять траву на газоне.