Алана Инош - Слепые души

Машина остановилась. Над головой печально шелестел, облетая, клён, под ногами поблёскивал мокрый асфальт, покрытый тонким слоем грязи, и яркие листья пачкались, падая на него. И снова крыльцо! Высокое, с обшарпанными, оббитыми старыми бетонными ступеньками, которых было штук двенадцать, не меньше.

— О нет, — простонала я. — Опять лестница…

— Потерпи, моя маленькая, — ответил ласковый голос Альбины, и её рука снова обняла меня за талию. — Потерпи, надо как-нибудь взобраться… Я с тобой.

Немного приободренная её нежными словами, я стиснула зубы и одолела подъём на крыльцо. Рюрик, опередив нас, взбежал по ступенькам, чтобы открыть нам дверь, и я позавидовала той лёгкости, с которой он мог двигаться. Оно и понятно: у него-то ничего не болело, его позвонки не скрежетали друг о друга и нервы не натягивались, как струны, при каждом шаге. Миновав внешнюю и внутреннюю двери, мы оказались в небольшом коридорчике с грязным полом, где на стене висел плакат со списком и расположением находившихся в этом здании учреждений.

— Нам на второй этаж, Настенька, — сказала Альбина.

— Нет, только не это, — чуть не заплакала я.

— Ладно, зайка, держись за меня. Сейчас…

Она рывком подняла меня на руки — я едва успела обхватить её за шею. Признаться, мне было страшновато: как она, слепая, будет подниматься по ступенькам, да ещё со мной на руках? Подскочил Рюрик:

— Альбина Несторовна, давайте, лучше я…

— Я справлюсь, — ответила она. — Лучше показывай дорогу.

Мы попали в светлый, чистый коридор с белыми дверями по обеим сторонам, на каждой двери висела табличка с номером и названием учреждения. Рюрик шёл впереди, направляя нас.

— Прямо, Альбина Несторовна.

Мы прошли почти весь коридор и остановились у предпоследней двери. Рюрик постучал, потом заглянул, кому-то что-то сказал. Потом отошёл:

— Проходите.

Альбина внесла меня в светлый, чистый и уютный кабинет. Окно было одно, но довольно большое; на нём висели белые вертикальные жалюзи, у окна стоял стол, в углу — тумбочка, кулер, у другой стены — кожаная кушетка и шкаф. На стене позади стола висел плакат с анатомическим изображением человека, показывавшим скелет, мышцы и нервы. Из-за стола нам навстречу поднялся довольно высокий, коротко стриженый, хорошо сложенный мужчина в голубой врачебной спецодежде — рубашке с короткими рукавами и просторных брюках. У него было обыкновенное, ничем не примечательное лицо, круглое, отличавшееся, пожалуй, только очень здоровым цветом. На вид ему могло быть лет сорок — сорок пять. А ещё, по всей видимости, он находил время посещать солярий, да и в фитнес-клубе он, похоже, бывал регулярно — словом, вид у него был свежий и цветущий. Увидев способ моей транспортировки, он живо подскочил к нам.

— Ну-ка, ну-ка… Тихонько! — воскликнул он, сильными руками принимая меня у Альбины. — Что же вы сами-то надрываетесь, грузы таскаете? Неужели помочь некому? Где ваш верный Юрик?

— Рюрик, — поправила Альбина. — Кроме того, этот груз я не доверю никому.

— А, понимаю, — закивал доктор, и от выражения его взгляда мне стало неловко. — Он слишком драгоценен. Вот в чём дело! Понимаю, понимаю!

Что именно он понимал, доктор не уточнил, но от его понимающего вида мне стало не по себе. А ещё у меня возникло странное и смутное ощущение, будто я знаю этого дядьку… Видела когда-то очень давно. Насколько давно? Наверно, когда вода была чистой, а автомобилей не было в помине… Моя рука сама собой сжалась на невидимой рукоятке…

Меча?

Что за вздор. Бред…

— Вы бы ещё на пятом этаже разместились, Андрей Фёдорович, — сказала Альбина. — К вам пациенты вообще бы не добирались.

— Ай-ай-ай, — проговорил Андрей Фёдорович с живейшим сочувствием. — Мне страшно жаль… Прошу вас, раздевайтесь, пожалуйста. Да, я подумываю о том, чтобы перебраться в другое место, на первый этаж. Увы, в этом здании это невозможно, для этого придётся менять адрес вообще.

Он принял плащ у Альбины и повесил на вешалку, так же поступил с моей курткой. Взяв Альбину под руку, он подвёл её к стулу, стоявшему перед его столом.

— Присаживайтесь, Аля, вот стульчик.

Альбина уже хотела сесть, но заколебалась:

— Настенька, лучше ты садись… А я, ничего, постою.

— Всё в порядке, места хватит, — успокоил Андрей Фёдорович. — Присаживайтесь… А Настенька пойдёт вон туда, на кушетку. Там мы её и посмотрим, да?

Альбина села на стул, а я — на кушетку.

— Ну, что нас беспокоит? — спросил Андрей Фёдорович.