Даринда Джонс - Восьмая могила во тьме

За невероятной силой крылось сердце короля. Он полюбит нашу дочь. Но захочет ли она его принять? Разглядит ли хорошее под бесчисленными слоями плохого? Поймет ли, что его таким создали? Что это был не его выбор, а его предназначение? Глядя, как Ош кончиком пальца обводит крошечное ушко Пип, его я отметила последним.

Отдавая дочь миссис Лоэр, я поняла, что сил больше нет. Из горла вырвались рыдания. В голове не укладывалось, почему я должна потерять собственную дочь, едва ее узнав. Но еще сильнее сердце разбивал тот факт, что в самый важный в ее жизни, судьбоносный день ни меня, ни Рейеса рядом не будет. В тот самый день, когда она бросит вызов дьяволу. Я видела это так же ясно, как звезды в небе, но не могла понять почему. Неужели мы умрем? Ничто на свете, кроме смерти, не помешает нам примчаться на помощь дочери, когда ей будет это необходимо. Так почему же нам не стать частью ее армии? Почему мы не сможем сражаться вместе с ней?

Ответ на этот вопрос может дать только время. Да и судьбу можно изменить. Все можно изменить. Теперь я знала, как работает вселенная. Время не линейная величина. Никакие пророчества нельзя воспринимать буквально. Все в наших руках, а значит, мы можем все изменить.

Пристегнув ремни автолюльки на Пип, Лоэры повернулись к нам, чтобы сказать… Что? Что вообще можно сказать в таких обстоятельствах?

- Подождите! – вдруг спохватилась я и побежала в дом.

Нашла бланк, который нужно заполнить для получения свидетельства о рождении, и ручку. Потом вышла на крыльцо и жестом позвала Рейеса.

- Как мы ее назовем?

Он печально покачал головой.

- Нужно назвать ее в честь тебя.

- Нет, - сказал Рейес и задумчиво свел брови. – Нельзя давать ей имя, которое может привести к ней эмиссаров моего отца. Нужно придумать что-то такое, что будет невозможно выследить.

- Может быть, что-нибудь попроще? Ну, хотя бы не очень необычное. – Я наклонилась и уже почти начала писать. Рейес одобрительно кивнул, но я все же решила предупредить: – Написанное пером не вырубишь топором.

- Я тебе целиком и полностью доверяю.

Я попыталась улыбнуться, но не вышло, поэтому просто начала писать. Моего неземного отца, как я теперь знала, звали Рэн-Итх-Бижу. Мать - Эйн-Итхиал. А меня при создании назвали Эль-Рин-Алитхиа. Трясущимися руками я написала в бланке настоящее имя Пип – Элвин Александра (женский вариант среднего имени Рейеса) Лоэр. В глазах помутнело, и я подняла голову узнать, что об этом думает Рейес.

- Лучше не придумаешь.

Свернув бланк, я положила его в конверт вместе с запиской, которую написала для Пип пару месяцев назад, и отнесла конверт Лоэрам.

Мы стояли под звездным небом, и я поняла, что не могу смотреть, как увозят мою дочь. Я закрыла глаза, и по щекам потекли слезы. Не шевелясь, я просто слушала. Слушала, как заводится двигатель. Как под колесами хрустит гравий и сухая трава. Как машина петляет по горному серпантину, оставляя за собой лишь отражающееся от стен каньона эхо. Я слушала и слушала, пока не поняла, что слышу только, как плачут Куки с Эмбер. Как куда-то уходит Ош. Как барабанят по земле лапы огромных адских псов, которые бегут за машиной. Ни за что на свете они не бросят мою дочь, и эта мысль пусть слабо, но все-таки утешала. А потом я услышала, как, задохнувшись под натиском невероятной боли, рухнул на колени Рейес.

Меня обнимали чьи-то руки. Гладили по плечам. Кто-то обещал, что со временем станет легче. Но горе внутри меня продолжало расти. Оно раздувалось, набирало силу, пока я не утонула в нем с головой. Я посмотрела на звезды, на планету Пип и поняла, что больше не могу сдерживать бушующую во мне силу. Из груди вырвался первобытный крик, невероятным потоком наружу пролилась энергия, и я взорвалась миллионами искр.

Голова раскалывалась. Я прижала пальцы к вискам. Интересно, почему мне кажется, будто мои мозги только что взорвались? Оказалось, я лежу на спине, и это тоже удиляло. Я не могла вспомнить, чтобы ложилась на спину. И вообще мало что помнила, но от жуткой головной боли по-настоящему тошнило, и я попыталась вспомнить хотя бы, где держу лекарства.

Внезапно возникло еще одно ощущение – дикий холод. Не помню, чтобы мне хоть когда-нибудь было так холодно. И тут до меня дошло: я не помню, где нахожусь. Может, я лунатик? Я попробовала открыть глаза, но ничего не вышло. Зато по векам колотили ледяные капли, и мне срочно надо было выяснить, откуда эти капли взялись.

Не меньше минуты ушло на то, чтобы между веками образовались две узкие щелочки. Шел самый натуральный ливень. По лицу текли потоки, и кожу жгло от холода. Я прикрыла глаза руками и тут же увидела, что надо мной стоит здоровенный ротвейлер. Едва я его заметила, он заскулил и стал вылизывать мне лицо. Вот только его знаки внимания ни капельки не согревали.