Катя Зазовка - Ворожея

— И что нам тут надобно?

Но ответа уже не требовалось. Из серебристой воды показалась зеленовласая голова, туловище в белой рубахе. Намокшая ткань прилегала к стану, облегая каждый выступ младого девичьего тела. Русалка! Вит ахнул и, схватив Милаву за локоть, потащил обратно к лесу.

— Погодь, — ворожея тщетно попыталась высвободиться из крепких рук спутника. — Все добре, не страшись.

Мельник остановился, но рук от локтя убирать не спешил.

Русалка поманила к себе.

— Пусти меня, Вит, — обернулась к нему Милава. — Ты мне слово дал, что слушать станешь.

Внезапно мельник изменился в лике. На смену рассудительному страху пришла одурманенность. Молодец отпустил ворожею и сам пошел к воде как зачарованный. Вслед за одной зеленовласой головой на поверхности показались и иные.

— Вит! — окликнула девица. Но спутник ее уже не слышал. Он шел на молчаливый зов прекрасных водяниц. — Ви-ит!!! — изо всех сил заорала Милава.

Водяные девки зажали уши и одна за другой скрылись под водой. Только хвосты блеснули в одиноком лунном луче, прорвавшемся сквозь тучи. Лишь единственная русалка продолжала глядеть на Вита. Ружа! Ворожея кинулась к мельнику и стала промеж ним и новоиспеченной водяницей. Но мельник и не приметил преграды. Остановить его не удавалось. Бессмысленный взгляд не сходил с бледного лика Ружи. Тогда Милава попыталась закрыть молодцу очи. Но и это не помогло. Он тараном шел вперед.

— Ружа! Прекрати!!! — завопила Милава.

Русалка опустила руку, которой только что звала к себе, и поглядела на ворожею. Пожала узкими плечами, мол, прости, трудно совладать с русалочьей сущностью.

Молодец остановился. Тряхнул головой:

— Что со мной было?

— Отвороти взор от реки! — строго наказала Милава. — Скорей, покуда ты еще в своем разуме! — Вит замешкался. Но тут подоспели теплые ладошки. Они вовремя прикрыли очи молодцу. — Отворотись, покуда не поздно.

Мельник нехотя повернулся к лесу. Милава выхватила из-за его пояса нож и мигом очертила вокруг Вита охранительный круг, не запамятовав прошептать нужный заговор.

— Стой тут. И гляди, не смей выходить за черту.

— А хоть обернуться к реке можно? — точно ребенок, поклянчил здоровенный детина.

— Теперича можно, — дозволила Милава. — Но, что бы ни случилось, за границу выходить и не мысли! Не то и я тебя не спасу. — Девица понадеялась, что поспеет воротиться до того, как дождь размоет круг. Спорить часу не было.

— Что ты задумала?

Но вопрос так и повис в воздухе. Девица устремилась к воде. Теперича она точно ведала, что русалки не смогут причинить ей вреда. И у нее созрела мысль. Милава подошла ближе к воде. Ружа не уплывала и не спускала с нее очей. Ворожея ступила в морщинистую воду.

— Милава! Стой! — закричал Вит. Она обернулась и махнула рукой: все добре. Мельник смолк. Милава зашла уже по колено. На следующем шаге холодная вода коснулась бедра. На третьем — ворожея поплыла. Русалка не двигалась с места, точно чего-то ждала. Милава выдохнула и перевернулась на спину. Вит вскрикнул, когда Ружа нырнула, но за черту не перешел. Стоило ушам оказаться в воде, как ворожея уразумела, что не ошиблась. Милава явственно различала человечий глас. Всего-то и надобно было малость в воду окунуться. Стало быть, в прошлый раз Ружа вовсе не хотела ее потопить. Русалка пыталась с ней заговорить!

— Как я рада, милая девица, что ты догадалась. Прости, что тогда тебя в воду потянула. Старшие русалки мне не велят ничего сказывать, да только не могу я родную деревню на погибель оставить.

— Тебе и надобно только повиниться за проклятье — и хворь оставит село, — ответила Милава. Не очень-то удобно было вести разговор: мало того, что собеседницы не видно (ворожея уже уразумела, что Ружа не желает ее потопить, но ведь есть еще и иные русалки), так и дождь, лупящий по лицу, радости не доставлял. Но не об удобстве нынче мыслить надобно. Тут бы поскорее с недугом сдюжить.

— Не я в хвори, что на село накинулась, повинна! Да, я кляла, но о том проклятье почти сразу же у богов прощение вымолила, — прозвучало в самое ухо.

— А кто ж тогда?

— Пришлая девица. Та, что с моим любым в купальскую ночь миловалась.

— Воста?! — весть ошарашила Милаву. — Не может того быть! Поди ты напутала что-то?

— Нет! Не напутала! — прозвучало злобное шипение, которое тут же размножилось. Ворожее захотелось поскорее выбраться на берег. Правду говорят о дурном нраве водяных девок. Но Ружа успокоилась и продолжила рассказ: — Покинув полюбовников, я бросилась к реке и утопилась. — В гласе новоявленной русалки прозвучали нотки сожаления. — А поутру приметила эту девицу уже с другим молодцем. Пару раз она его покидала, а сама к реке подходила молитвы к Паляндре возносила, матушкой родимою ее звала. А после и мой л ю бый, и тот молодец захворали.