Дмитрий Баринов (Дудко) - Ардагаст, царь росов

Только тут Ардагаст заметил, что к её мечу привязана свеча и хлеб.

— А вы никак со свадьбы? Не из тех ли молодцов, что сегодня у Гордяты, старейшины из Мглина, дочь увозом забрали?

— Ну, не так уж и увозом, — приосанился Ясень. — Выкуп всё-таки дали, и немалый. Да попробовал бы Гордята не взять! Мы как налетели спозаранку, мглинцы не успели и за рогатины схватиться. А мы им — вина корчагу: хотите — бейтесь, не хотите — пейте. Не всё же волколакам наших девок умыкать. Они тут, на Индриковой поляне, на игрищах, уже сманивали — и почепских, и костинских.

— Так ведь дорога из Мглина в Косту вон где, — указал Шишок. — А вы аж тут оказались.

— Да вот пришлось в обход ехать. Мы хотели на свадьбу взять Белогора, мглинского колдуна. А он совсем больной лежит и говорит: «Это Чернобор на меня хворь наслал. Обиделся, что его на свадьбу не позвали. Глядите, не едьте назад той же дорогой: на ней верховный жрец уже зарыл в снегу колдовские пояса, чтобы всех вас волками обернуть». Стали в обход пробираться, да и сбились совсем. Мы с Добряной пошли дорогу разведать и набрели на лютого зверя, — развёл руками парень.

— Гак давайте я вас выведу, — предложил Шишок.

— Э-э, да не ты ли, мужик, нас запутал? — сказал, приглянувшись к лешаку, Ясень.

— Очень мне надо вас путать! — с гордым видом хмыкнул лесовичок. — Поважнее тут, в святом месте, дела были. Мы, может, с великими богинями только что говорили вот как с вами, непутёвыми.

— Да с тобой разве что лесные богини говорить станут: лешихи там, чертовки, русалки...

Возмущённый Шишок готов был полезть в драку, но тут парня перебила Добряна:

— Почему? Он же тут не один. С царём Ардагастом боги запросто говорить могут. А вот с ним — и подавно, — кивнула она в сторону Вышаты. — Ты ведь Вышата, великий волхв? — обратилась девушка к чародею.

— Я уже и великим стал, — покачал головой Вышата. — Жаль, в Экзампее этого не знают. Просто не привык отступать перед злыми чарами, вот и всё моё величие.

— Так поехали с нами на свадьбу! — радостно воскликнула Добряна. — Из наших волхвов и волхвинь никто не решится против Чернобора ворожить, разве только Ясенева мать... И ты, Солнце-Царь, на свадьбу приходи, и вы все!

— Погоди, красавица. Я ещё обычаи венедские не забыл. На свадьбу ведь не светилка, приглашает вроде тебя и не дружка. Вдруг не приглянемся мы жениху или родителям его? — сказал Ардагаст.

— Да наш Славобор тебя больше всех уважает, и отец его Славята, костинский старейшина! Говорят, пришёл наконец в мир сколотский царь.

— Что ж, тогда надо и мне, царю, их уважить! Шишок, скажи Серячку, пусть бежит в стан и скажет Милане, что я в Косту на свадьбу еду.

Поезжан [26] Поезжане — участники свадебного поезда в старинном народном свадебном обряде (устар). нашли внизу, в глубоком овраге. Они слышали рёв и теперь спорили: поладит ли сын волхвини с лютым зверем или нужно идти на помощь? И вдруг перед ними предстали те, кого простодушные лесовики считали чуть ли не за богов или за вернувшихся из Ирия храбров и волхвов золотых сколотских времён. Конечно же и Славобор, статный рыжий молодец с весёлым простоватым лицом, и его невеста, сероглазая нурянка Желана, были рады пригласить на свадьбу самого царя Ардагаста. А узнав, что провести их берётся леший, а защитить от чар — великий волхв, поезжане совсем ободрились и затянули песню о князе, встретившимся между трёх дорог с Даждьбогом.

Князей у северян не было, но у своих соседей-нуров они уже выучились называть жениха князем. Да и впрямь, Славобор рядом с царём-гостем казался поезжанам и себе не меньше князя. А поглядывая на золотистые волосы и золотой меч царя, иные думали: уж не сам ли Даждьбог вышел навстречу им и их князю? Ведь и лютый зверь — даждьбожий, царский зверь.

По настоянию Вышаты Шишок вывел поезжан на ту дорогу, с которой они свернули из страха перед чарами Чернобора. Ехали шагом, а волхв шёл впереди, прощупывая дорогу духовным зрением. Вдруг он остановился и плавно воздел руки. Из-под снега поднялись и заколыхались, будто встревоженные змеи, четырнадцать чёрных поясов. Попробуй поезжане проехать здесь без волхва, и каждого из них обвила бы сама собой чёрная полотняная змея, лишая человеческого облика надолго, если не навсегда. Но теперь страшные пояса, повинуясь взмахам рук волхва, извивались и сплетались в один клубок. Ардагасту это напоминало виденных им в Индии змей, плясавших под дудку заклинателя.