Андрей Дмитрук - Сувер

Попросив напарника занять его место возле машины связи, министер покинул комнату. Высокие подкованные сапоги гулко протопали по коридору. Словесной формулой, неведомой посторонним, молодой человек вызвал лифт и спустился вниз, к выходу.

Полумехи у раздвижных дверей, также одетые в форму, с одинаковыми лицами цвета рыбьего брюха и огнебойными трубками в руках, не мигая воззрились на идущего и сделали шаг вперёд — перехватывать. Но он заклял живых мертвецов, и те отступили.

Молодому связисту такие церемонии не были в тягость, а, наоборот, нравились. Как и большинство учеников, стажёров, министеров, живших надеждой стать магусами, — он пребывал в ощущении неизменной полноты жизни, непреходящей радости.

Не колеблясь, верить в Истинное Царство и в правящего им Неназываемого; не сомневаться в своей способности управлять живущими там ларвами и демонами; беспрекословно подчиняться более продвинутым — таковы были основные правила идущих по ступеням Постижения и Власти. Кто эти правила искренне, не из боязни, соблюдал, тот в Альдланде не ведал горя. Даже сны его были блаженны, исполнены сцен владения обоими Царствами: во сне будущие магусы предавались острым наслаждениям или творили изысканную расправу над непокорными, что, впрочем, и было одним из основных блаженств.

Собственно говоря, иных среди тех, кто был отобран магусами среди альдских детей и взят на обучение, — иных и не нашлось бы. Если кто, попав в сообщество обучаемых, со временем начинал лениться, отлынивать, — конец приходил скорый и неотвратимый. Причём недостойных никто не наказывал лично: само магическое поле, пронизывавшее учебные центры, выбраковывало их, возвращая в ряды профанов.

За годы учёбы связист, как и большинство его сотоварищей, ни разу не был предупреждён (наказаний не существовало, только пара предупреждений — и мгновенный переход в низшую касту); ни разу не вызвал недовольства наставников. Счастливые люди наставляли счастливых, и счастье их заключалось в отсутствии выбора. Выбор делался изначально — лучший из возможных!

То, что для прочих было непокорной внешней реальностью, судьбой, — с точки зрения посвящённых, составляло лишь иллюзию, Мнимое Царство, легко изменяемое волей, заклинанием, жестом. И состояние могущества сохранялось, да что там — делалось более полным даже после физической смерти магуса, под землёй, вблизи от Неименуемого…

Дом Всевидящих Глаз, где помощники магусов, министеры, принимали вести от находящихся вдали посланцев Шестерых, стоял в тылу прямоугольного двора. Ограды не было, подходы охраняла магическая защита. Задняя стена Дома выходила на канал, обрываясь в безжизненную смоляную воду. Канала также не опасались. Однажды связист видел, как на другом берегу парни, пьяные веселящим газом, столкнули своего товарища с парапета. Его отбросило назад, и юнец рухнул без дыхания. Друзья же, словно ничего не заметив, с криками пошли в обнимку дальше. Так воплотились сразу два принципа жизни альдов. Можно быть свободным до тех пор, пока не перейдёшь один из установленных пределов; но уж если перешёл — исчезаешь для всех, о тебе забывают даже ближайшие родственники. Впрочем, будучи очень старательным, а стало быть, и посвящённым во многое, молодой человек знал дальнейшую судьбу исчезнувших. Их сущности, провалившись в Истинное Царство, становились ларвами и искупали свою вину службой магусам; тела же поступали на изготовление полумехов.

Выйдя во двор, министер слегка поёжился: рассвет был пасмурным, кожу пощипывал озноб. Он позвал кратко… Один из парокатов, стоявших на красной полосе, послушно выехал из ряда и устремился к связисту. Красная полоса была местом для дежурных машин, их котлы грелись круглые сутки.

Чёрный, похожий на опрокинутую лодку, с прожектором впереди и дымовой трубой за кабиной, парокат остановился рядом. Ларва за рулём, видимая министеру как существо вроде лягушки, только шестиногой, боковой лапой отворила дверь. Проверив наличие конверта за пазухой, он устроился на сиденье. Поршни забили громко, часто; парокат описал дугу и помчался прочь от квадратной башни Дома.

Потоки парокатов лились городом, в холодной тени подоблачных тысячеоконных стен. Многоглазые полумехи на перекрёстках регулировали движение, выставляя внушаемую преграду то на одном, то на другом направлении. Профаны торопились, исполняя волю Шестерых, впечатанную в подсознание каждого. В Альдланде никто, кроме магусов, не избирал себе род деятельности. Будучи уверены в своём добровольном выборе, люди тем не менее занимались тем, что требовалось Дому Власти: становились механиками, земледелами, чиновниками, командирами боевых звеньев полумехов… Профессиональные знания и навыки также внушались — быстро, надёжно. Ни сам альд, ни его близкие даже не замечали своих переселений, глубоких перемен в своей жизни; не дивились тому, что вчерашний столичный цирюльник вдруг начинает тянуть сети на берегу океана или водить дальнорейсовые грузовики.