Дубинина Александровна: Дело Корвинуса. Открытые врата.

Девушка, к удивлению моему, не стала противиться, будто бы ждала от меня чего-то подобного:

— Книга — это ключ.

— Ключ? И что же он открывает?

— Врата между мирами.

На долю секунды мне показалось, что я ослышался, однако девушка продолжала буравить меня серьезным взглядом, так что я едва не поперхнулся рвущимся наружу смешком.

Тут стоит объяснить, что современная наука не допускает существования так называемой невидимой материи, к коей люди темные и несведущие относят призраков, привидений и иже с ними. С моим уровнем образования и культуры я просто не мог отнестись к словам Дженнифер иначе, как к забавной шутке или розыгрышу. Именно это я ей и сказал, чем вызвал бурю негодования. Ни к чему воспроизводить весь наш маленький спор, но покинул особняк Адамсов я изрядно раздосадованным, если не сказать злым.

Погода располагала к неспешной прогулке, чем я и поспешил воспользоваться, благо дома меня никто не ждал. Поужинав в недорогом, но приличном и милом ресторанчике на Флит-сквер, я посвятил вечер самому себе и устроил полномасштабный рейд по книжным лавкам центра города — занятие необременительное, расслабляющее и, кроме того, частенько пересекающееся с моей профессиональной деятельностью. К тому времени, как стало абсолютно темно и многие заведения начали закрываться на ночь, я как раз шел по Олд-стрит, освещенную редкими газовыми фонарями, тихую и застывшую до утра. Возле самой калитки меня поджидал неприятный сюрприз — фонарь на столбе не горел, так что пришлось как следует повозиться со связкой ключей, что накопились за время моей работы. Была у меня такая привычка, хранить все ключи, даже, которые уже давно были мне не нужны. Наконец, замок щелкнул, и одновременно с этим взревел мотор паромобиля, припаркованного неподалеку. Обернувшись на звук, я с ужасом увидел слепящие фары, стремительно приближающиеся ко мне. Ослепленный и испуганный, я не успевал увернуться… Сильнейший удар поверг меня наземь, но слава богам, в которых я не верю, машина пронеслась мимо, лишь вскользь задев меня, и скрылась в неизвестном направлении.

Ребра ныли невыносимо, рука в локте сгибалась с дикой болью, а белый плащ, сшитый, между прочим, под индивидуальный заказ, оказался безнадежно испорчен. Однако я остался жив. И если это не покушение на убийство, то я не Альберт Корвинус!

Ночь, проведенная без сна, в противовес моим ожиданиям принесла не усталость и апатию, а решительность и новые идеи. С помощью горничной Лиззи я обработал полученные накануне ссадины и после легкого завтрака собрался нанести визит Михаэлю Мартинесу, в определённых кругах более известному под именем мастер Мартинес и являющемуся одним из самых богатых и влиятельных коллекционеров страны. Предметы его коллекции вызывали у меня тайную зависть и учащенное сердцебиение, несмотря на то, что не являлись книгами. Именно это общая страсть сделала возможным наше сотрудничество, чем я планировал воспользоваться немедленно, не откладывая в долгий ящик, однако дребезжание телефонного звонка остановило меня буквально на пороге. Голос в трубке поначалу показался мне незнакомым.

— Простите, с кем имею честь? — спросил я предельно вежливо, тем не менее, давая понять, что не настроен на разговоры. Не уверен, что получилось достаточно убедительно.

— Мистер Альберт Корвинус?

— Вы совершенно правы.

— Это Дженнифер Адамс. Прошу прощение за столь ранний звонок, но, насколько мне известно, в библиотеке сегодня выходной.

Теперь стало ясно, откуда эта повелительная и вместе с тем мягкая интонация.

— Мистер Корвинус? Вы меня слышите? Я хотела извиниться.

Я поспешил заверить девушку, что никаких извинений не требуется и что я сам собирался с ней связаться с похожей целью.

— Кафе «Антуанетта», Флоренс-сквер. Знаете? Через час, нет, лучше через два часа встретимся там.

Звонок мисс Адамс снял с меня тяжкую обязанность первым признавать свою неправоту, что стало бы для моей гордости настоящим испытанием, и случился как никогда вовремя. Часами я не пользовался, но и без них четко представлял себе план моих сегодняшних передвижений вплоть до секунд — врожденное чувство времени никогда меня не подводило — и продолжительная, насколько мне представлялось, беседа с мисс Адамс удачно в него вписалась. Но сначала мастер Мартинес.

Мы познакомились при довольно щекотливых обстоятельствах. Ко мне в руки попала вещь, весьма его интересовавшая, а я же по молодости лет счет возможным диктовать коллекционеру условия, и пока мы пытались найти компромисс, некая третья сторона, не будем называть ее по имени, похитила предмет нашего спора вместе со мной. История вышла неприятная и болезненная в первую очередь для меня, потому как, отучившись в университете, я и не предполагал, что весь мой ум и обаяние ничто по сравнению с грубой силой. К счастью, Мартинес не оказался мелочен и злопамятен и выручил меня из передряги, за что был вознагражден, естественно, той самой вещью, о которой мечтал. С тех пор мы поддерживаем с мастером связь, помогая друг другу в меру своих возможностей, и в деле мисс Адамс мне был необходим совет именно такого человека.