Лорел Гамильтон - Поцелуй смерти [Litres]

Гермес намазал какой-то мазью сустав, вероятно, колено, потому что запах шел не от руки, а снизу. Заметила бы я запахи смазки от Саттона или мази от Гермеса, если бы Хилл меня не предупредил, что нас ждет снайпер? Не знаю, могла и не заметить. Мы с Хиллом присели с ними в лесополосе, что разделяла двор Борса и тот, что за нами. Ни в одном дворе свет не горел, и никогда ни в одном дворе я не видела такой густой тьмы. Мы все сидели в озере темноты, разросшихся кустов и низких деревьев и были скрыты не хуже, чем в густом лесу. Даже если вампир выглянет, то нас не заметит. Не зрение его должно нас волновать.

Я сидела почти плечом к плечу с Хиллом, и потому тот факт, что я слышала биение его сердца и пульса у него на горле, был почти ожидаем. Я прислушалась к телам Саттона и Гермеса, и поняла, что точно так же, как жар в темноте, ощущаю вампира. Я просто знала, что он здесь, но опять же – была бы я так уверена в этом, если бы мне не сказали? Надеюсь, нет, потому что вот настоящая проблема, когда имеешь дело с существами сверхъестественными: у них иные, лучшие органы чувств, нежели у нормальных.

– Дети и собака выходят, – шепнул мне на ухо голос Линкольна.

Саттон спросил, понизив голос:

– Собаку выставил злоумышленник или дети настояли, чтобы взять ее с собой?

– Злоумышленник.

– Черт, – сказали в один голос Саттон и Гермес.

– Блин, – отозвался Хилл.

– Что плохого? – спросила я.

– Либо он услал собаку и детей, чтобы они не видели, как убивают маму, либо чтобы собака его не укусила, – пояснил Хилл.

– Так или этак, а дело плохо, – сказал Саттон.

– Блейк, засеки его и скажи нам, – попросил Гермес.

Я не стала спорить – просто уставилась на стенку дома и отпустила собственные вожжи. Я говорила раньше, что опускаю метафизические щиты, но я могу держать их на месте и через них все-таки действовать. Это как иметь щит и меч: мечом можешь бить, а щитом прикрываешь тело. Вот это я и попыталась сделать своей силой некроманта: воспользоваться своей способностью управлять мертвыми, но не открываться самой, чтобы сидящий в доме вампир не засек меня метафизически. Я только недавно научилась использовать силу, оставаясь скрытой от нежити в заданной зоне, – до того каждый раз, включая силу, я будто зажигала сигнальный костер. Отлично в качестве отвлечения, привлечения и нормально в случае, когда я уверена, что смогу убрать любое существо, которое движется ко мне с недобрыми намерениями. Но умение делать это незаметнее резко увеличило полезность моего экстрасенсорного дара для полиции.

Я потянулась мысленно к вампиру – этому конкретному вампиру. И опять же: раньше я просто «тянулась» к мертвецу, но сейчас я научилась лучше «целиться» в вампиров, которые метафизически не привязаны ко мне непосредственно. Если вампир связан со мной в каком-либо экстрасенсорном смысле, то я его могу достать без малейшего усилия, но с чужими вампирами сложнее.

Я потянулась мысленно к дому, и, как бы это глупо ни звучало, очень помогало протянуть руку в сторону стены дома. Не то чтобы я наставляла палец и «стреляла» им: скорее моя рука была линией прицела, и я смотрела вдоль нее, в сторону дома. Это была просто визуальная помощь, нечто, отвлекающее глаза, чтобы не мешали мозгу.

Я чувствовала в доме вампира, но так как я никогда с ним раньше не встречалась, то и не могла бы сказать, тот ли это вампир, которого мы ищем. Приходилось полагаться на тот факт, что лейтенант Линкольн только что говорил с ним по телефону, и все остальное тоже подсказывало, что вампир тот самый. Приходилось полагаться на точность данных разведки, потому что пусть и не я нажму на спуск, все равно это мой ордер на ликвидацию. Именно мое присутствие в качестве федерального маршала с действующим ордером давало нам зеленый свет на стрельбу по вампиру. При действующем ордере Саттон может стрелять, и никакого расследования применения оружия не будет. Можно выстрелить на поражение, убить и не потерять при этом работу, и не иметь никаких бесед с Министерством внутренних дел или кем бы то ни было. Снайперы любят со мной работать, потому что это всегда чистая ликвидация без шума и пыли.

На самом деле вампира я не видела. Я его чувствовала – не так, как осязаешь пальцами, скорее как ощущаешь мыслями, будто мысли и есть пальцы, кисти рук, ощупывающие вампира, ощущающие его очертания.

– Бегает туда-сюда, – шепнула я, закрыв глаза, чтобы реальное зрение не портило картинку.

Совершенно без разницы, как выглядит стена дома, и не важно, что по ней скользят блики рассеянного света. Важно то, что внутри, и этого реальные, плотские глаза вообще увидеть не могут.