Лорел Гамильтон - Поцелуй смерти [Litres]

– Иногда.

– Вряд ли мне бы захотелось делать это каждый день.

Улыбнувшись, я сжала его руку.

– Отлично, найди тогда работу поприятнее и побезопаснее.

Он положил голову мне на плечо, и так как он почти на семь дюймов выше, должно было быть очень неловко, но все же он это сделал. Держал меня двумя руками за руку, хотя руки у него настолько больше, что он, вероятно, больше держал за руку себя, чем меня.

Натэниел держал одну руку у меня на бедре, другой держа меня за руку, целовал меня в щеку, и я льнула к нему, к его поцелую. Жан-Клод проснулся, я услышала его первый вдох, а потом тут же голос в голове:

– Что случилось, ma petite?

И почему-то от этих слов я разревелась.

Вайскопф назвал нам имена всех прочих диких вампиров. Он и его мастер Бенджамен выдали их в рамках первой в истории успешной сделки между вампиром и людским законом. Они сообщили нам имена и были отпущены на свободу, потому что на самом деле они никого не тронули. Но Бенджамен и Вайскопф лишились очень многих иллюзий о том, что будет, если вампира не связать клятвой крови. Мы с Жан-Клодом взяли с них слово, что они такой попытки не повторят. Мы им ясно дали понять, что пусть полиция людей не имеет к ним претензий, но если они затеют еще один бунт, очень серьезные претензии будут у нас .

Никки и Дьявол дебютировали на сцене «Запретного плода» и пользовались колоссальным успехом. Дьяволу выступать понравилось, и он готов повторить, Никки – не слишком. Хотя если смотреть на них обоих на сцене, Никки увлечен не меньше Дьявола. Социопаты – великие актеры. Он отказался покинуть Натэниела, и не ради меня, а ради него. Сказал так: у него впервые в жизни семья.

Син ходит в клуб, и Натэниел учит его танцевать стриптиз: не для сцены – для меня. Он хочет станцевать мне приватный танец, и Натэниел ему показывает, как. Син мотивировал свое желание:

– Почти все мужчины, которые тебе больше нравятся, на сцене сексуальны.

– Мика не выступает, – напомнила я.

– Но выступают все остальные, – сказал он, и на это мне ответить было нечего.

Ашер уехал на назначенный ему месяц изучать новый город. Там ему было бы хорошо, и гиенолаки там основная группа, но… но он будет за сотни миль отсюда. Он не хочет уезжать, но Дьявол по-прежнему желает иметь время на девушек, а если честно, он бы и против других мужчин не возражал, если бы Ашер так не бесился. Но для него ключевой пункт в том, что ему нужны любовницы. Если для Ашера это неприемлемо, им придется расстаться. Ашер пытается сильнее продвинуть Дьявола мне в постель, я ведь девушка, но у меня есть другие милые, другие обязанности по отношению к другим мужчинам моей жизни. Ашер ревнует еще и Жан-Клода, и это уже ни в какие ворота. Мы подумываем насчет послать Ашера испытывать себя в новом городе уже на два месяца.

Натэниела Ашер тоже в конце концов достал, и хотя он для Натэниела (а может быть, и для меня) – идеальный доминант, мы решили, что с нас хватит. Натэниел не может простить Ашера за избиение Сина, но чем дальше Натэниел отодвигается от Ашера, тем сильнее извращенный вампир к нему липнет. Ашер воистину из тех, кто не ценит никого, с кем легко. Таким подавай драмы – или тех, кто любит других. Я Ашеру советовала пройти психотерапию. Он не хочет, а это насильно не делается. Но еще я ему говорила, что если от его ревности и вспыльчивости кто-нибудь пострадает, я уж постараюсь, чтобы он тоже пострадал. Грозить ему убийством я не могу, потому что он знает: я все сделаю, чтобы этого избежать, но он может сделать такое, что у меня не останется выбора. А я не хочу, чтобы это было на моей совести. Он должен уехать. Но найдем ли мы в себе силы или волю отослать его прочь, хотя бы на месяц? А потом посмотрим.

Хватит ли у Жан-Клода сил отослать прочь того, кого любил он веками? Не знаю. Хватит ли у меня сил его заставить? Может быть.

Сейчас мы эту рану заклеили пластырем. Дьявол проводит со мной больше времени, но он не Никки, не Син, не Мика, не Натэниел, и я просто не вижу места в доме своего сердца, куда его можно втиснуть. Спать с ним мне нравится, но я в него не влюблена. Дом этот мой, наполнен он теми, кого я хочу в нем видеть, и Дьявол просто не входит в это число. В число тех, кто живет здесь день за днем и ночь за ночью. Мне говорили, что мне нужен один из золотых тигров среди главных моих возлюбленных просто по метафизическим причинам. Может быть, так оно и есть, но может быть, у меня сердце – молекула, имеющая точек прикрепления не более, чем есть, и стабильна она, лишь когда содержит ровно столько атомов кислорода, сколько нужно. Превысь лимит – молекула станет нестабильной, недовольной, слишком активной – и взорвется в конце концов. Не один Ашер тут страдает вспыльчивостью. Кажется, он это забыл. И если он не будет осторожнее, я ему скоро напомню. Надеюсь, что до этого не дойдет, но начинаю мысленно прикидывать и припоминать, что никому не позволено обижать тех, кого я люблю. Даже тем, кого я люблю.