Кошка Маришка - Мои миры, твое отчаяние. Танец 2

Птицы приземлились около Дориана. Стан тут же принялся помогать им избавиться от груза.

— Что бы это могло быть? — поинтересовалась Офелия, наклонившись в сторону полувампира, но тут же с визгом отпрянула.

Огромная змея с темным чешуйчатым телом поднялась из корзины, гневно раздувая свой капюшон и чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Дориан попятился назад и едва не упал, споткнувшись о стул.

В зале поднялась паника, кто–то закричал, кто–то бросился к выходу. Преподаватели тут же попытались призвать детей к порядку, чем внесли еще больший хаос.

Гарри как в замедленной съемке видел, как двигается змея… Вправо, влево, снова вправо… Этот странный танец был гипнотизирующим и смертельно опасным. Еще одно покачивание и резкий рывок вперед. Еще немного и ее большие клыки вопьются в шею Дориана, впрыснув в его кровь свой яд.

— Нет, остановись! — закричал Поттер, забыв о том, что он волшебник, и у него есть волшебная палочка.

Память услужливо подсунула нужные слова на парселтанге, они сорвались с языка, будто бы это было для него что–то совершенно естественное. Гарри совсем не отдавал отчет себе в том, где он находится, и сколько людей сейчас наблюдает за ним.

Кобра замерла в нескольких сантиметрах от лица Дориана и обернулась.

— Я не хочу нападать, он побессспокоил меня… — тут же ответила она.

— Он не хотел! — тут же уверил ее Поттер. — Он не знал, что находится в этой корзине!

Змея с опаской посмотрела на других людей, находящихся в зале.

— Опасность… — прошипела она. — Хотят убить меня… Я чувствую…

Гарри видел, как бледный Каркаров поднял чуть подрагивающую руку с зажатой в ней волшебной палочкой и указал ей на змею. Мальчик четко осознавал, что вот–вот с ее кончика сорвется зеленый луч смерти.

Поттер без страха дотронулся до змеи, выпуская свою магию, которая под действием стресса взметнулась в нем ураганным потоком.

— Спи, — шепнул он.

Кобра начала медленно оседать назад в корзину, сворачиваясь кольцами. Гарри закрыл крышку корзины.

Звук биения собственного сердца казался оглушительным. Поттер почувствовал слабость в ногах и поспешно оперся на стол, чтобы никто не заметил его состояния. Дориана била крупная дрожь, он с ужасом взирал на корзину.

— Она мертва? — выдавил из себя Стан.

— Нет, — покачал головой Гарри. — Я усыпил ее.

Чья–то рука с силой сжала его запястье. Мальчик дернулся в сторону, но успокоился, когда понял, что это директор.

— Люпин, отнесите корзину к себе в клетки, — распорядился он. — Поттер, в мой кабинет. И, кто–нибудь, доставьте Стана к целителям, ему нужен успокоительный настой.

Гарри внимательно следил за директором, пока они шли до его кабинета. Каркаров выглядел каким–то болезненным: черты лица казались заостренными, а глаза лихорадочно блестели. Рука, которая крепко удерживала запястье, буквально обжигала своим холодом.

Нечто едкое, липкое проступило в его ауре. Поттер чувствовал это, и только когда они пришли в кабинет, смог до конца расшифровать свои ощущения.

Каркаров боялся. Не змеи, а его самого.

Гарри укоризненно просмотрел на него. Видимо, директор с самого дня, когда мальчик убрал метку, дал себе зарок присматривать за ним, чтобы выяснить, опасен ли он для окружающих. Поттер поймал себя на мысли, что ему совсем не обидно из–за этого. Каркаров в своем плане совершил одну существенную ошибку — привязался к нему.

Только услышав парселтанг, он наконец–то вспомнил, что Поттер не просто ребенок. Каркарову было страшно, что Гарри все–таки когда–то решит претендовать на место Темного лорда, что ему хватит харизматичности, магической силы и умений, чтобы собрать группу единомышленников и совершить вместе с ними революцию или начать новую войну. Директор, как никто другой, осознавал насколько путь тьмы, агрессии и насилия затягивает, обнажая самые неприглядные уголки души.

Была ли хоть какая–то искренность с его стороны? Однозначно, да. Нельзя так качественно притворяться, постоянно делать вид, что любишь кого–то и дорожишь им, переживаешь за его успехи или поражения. Если все действия Каркарова были бы пронизаны фальшью, то он никогда не позволил бы Сириусу находиться около Гарри и, тем более, не позвал бы в свой дом.

— Вы боитесь меня? — наконец–то спросил Гарри, разрушая гнетущую тишину комнаты.

— Да, — признался директор. — И мне это не нравится, я давно понял, что ты — не он, но ничего не могу поделать с собою!