Иван Катавасов - Ярмо Господне

Прецептор Патрик осуждающе покачал головой и взял со стола пульт дистанционного управления. Воздаяние оказалось гораздо суровым. Настю моментально и феноменально скрючило, перекосило от невыносимой боли в нижней части живота и в паху на две-три нестерпимо долгие секунды.

То, чем ей лишь абстрактно грозилась Ника в грубости сержантской, не имея на то возможностей, у прецептора Патрика без разговоров и прибауток есть весьма болезненное техническое средство обучения.

«Ага! Пряменько ей болезной в гинекологию. Ай да Патрик, ай да сукин сын!

М-да… наш старый добрый дедуля шутить не любит. Видать, арматорские шутки понимает. Техногностик, из рака ноги».

— Насколько вы видите, брат Фил, мне удалось осуществить успешное сопряжение двух реальностей — дивинативой и виртуальной. Смею вас заверить, имитация фантомной боли на моем тренажере ничуть не менее реальна, нежели непосредственное физиологическое воздействие.

Хотя на женской психофизиологии миссис Нэнси Ирнив симулятор болевых ощущений никоим образом не отразится в негативном сексологическом плане. Напротив, это добавит ей немного положительной темпераментности в счастливые интимные моменты полноценной супружеской жизни…

Статую скрюченной скособоченной, очень обиженной девочки Настя изображала не более четырех-пяти секунд, вновь принявшись с обеих рук увлеченно расстреливать неиссякаемые орды виртуальных врагов. Ни один из своих футуристических пистолетов она не выронила.

«В жесть нельзя опозориться перед Филом! Не то муж мой как разлюбит малолетнюю жену-дурочку. Вот я вам, гады..!»

Двойной Мелькит Александрийский Настя теперь носит в мочке правого уха уступом, что придает ей залихватский пиратско-разбойничий вид. И разошлась она всерьез, ужасно рассердившись на врагов.

«Патер ностер, сарынь на кичку и на абордаж…»

— Брат Фил, предваряя ваше ознакомление с моими исследованиями, не могу не сказать об этом замечательном артефакте. Мелькит Александрийский рыцарь-адепт Рандольфо снял с полностью материализованного альтерона, предварительно его обезоружив и обездвижив.

Клинок ему не удалось обезопасить, сняв заклятие неотчуждаемости личного оружия. Но вот с артефактом получилось великолепно. Мною проверено и доказано: разработанный им ритуал положительно пригоден и для других случаев.

Надо сказать, в Измирскую зону древнего зла рыцарь Рандольфо проник, преследуя двух дееспособных и хорошо вооруженных альтеронов. Увы, к нашему общему несчастью, с тех пор пребывание величайшего орденского инквизитора Рандольфо Альберини в эвклидовой метрике пространства-времени сделалось весьма проблематичным.

Рыцарь Филипп! Коль скоро нам выпадет шанс орденской охоты на альтеронов, ваш преданный слуга рыцарь Микеле приглашает вас в нашу старую ягд-команду. Хочу вас заверить, он право же сожалеет, что не успел своевременно прийти к вам на помощь в ноябре прошлого года.

На днях адепт Микеле любезно обещал помочь неофиту Анастасии с проведением макабрического ритуала и теургического крещения ее личного оружия. Планируется упразднение гаитянского колдуна вуду. Причем, заверяю вас, наш объект далеко не фольклорный персонаж.

Для вас, брат Фил, это не секрет, но рыцарь Микеле Гвельфи весьма надеется и, возможно, предвосхищает ваше результативное содействие в обнаружении злосчастного ренегата Абдала.

Не исключаю, брат Микеле предпринял особый ритуал неизреченного прорицания. Он был очень по-отцовски привязан к даме-неофиту Франческе.

Вы знаете, в миру Микеле Гвельфи некогда состоял в чине генерала ордена иезуитов. Как бы там ни было, по сю пору наш экселенц сохранил приверженность целибату католического священника. В отличие от нас с вами, брат Фил, любовь к женщине для него абсолютное табу…

Между тем уже Насте пришлось прикрывать огнем скрючившуюся в пароксизме фантомной боли напарницу. Даме-неофиту Марии тем же методом и в то же место исключительно и отличительно досталось за неправомерное и оплошное применение теургии.

«Ага! Вот и Маньке этак ретрибутивно в момент перепало в девичью игрушку… Очень, видимо, больно. С любовью к ближним своим от мистера Патрика…»

Во второе воскресное посещение Филадельфии мистер Фил Ирнив нашел супругу Нэнси вполне благополучной, оставив ее поздним вечером в добром супружеском здравии, в блаженстве и в женском счастье.

— …Иезавель — дщерь Евина.

— Ты не представляешь Фил, как же тебя люблю! Ты — мой единственный и любимый на всю мою жизнь…