Иван Катавасов - Ярмо Господне

Особых научных талантов у своей хозяйки Ксюша не находила, однако ее деловую хватку и компетентность врачей «Трикона-В» сомнениям не подвергала. Бесплатную грудь пациентка Недойко заказала себе, как можно больше.

Подопытную крысу Оксану не отговаривали, если доктор Вероника разрешила:

— Хрен с ней собачий, коллеги. Что в лобок, что по лбу. Была верста коломенская пожарной каланчей, ей-ей, станет Пизанской башней с балконом пятого дамского размерчика.

До радикальной косметологической трансформации секретарша Ксюша напоминала Филиппу трубу от самовара при узких сверхдлинных бедрах, слабом намеке на талию и минимальных ягодицах. Теперь он затрудняется ее как-то назвать, если ростом она выше его на полголовы без каблуков; тогда как другие мужчины ей по плечо и ниже.

«Маленькая Настя говорит: кто-то забыл задвинуть в шкаф верхний ящик с картотекой…»

На мужчин Ксюша смотрит свысока, пользуется у них популярностью, а женщин затмевает и подавляет бюстом. По крайней мере ей так видится, и о той заглазной новой кличке, Сиськи-на-Каблуках, она покуда не слыхала.

Сопроводить «любовника стервы Триконич» Ксюша могла куда угодно, где на ней окажется минимум одежды. Уж там она на месте подумает, как быть с красавчиком Филом наедине.

«Возможно, самой сделать ножки крестиком?

Вдруг мымра взревнует? К чертям собачьим уволит мегера по истечении контракта. До того без премиальных оставит, в регистратуру сошлет, соси сама себе сиську на голом окладе.

Поиметь красавчика очень заманчиво, но стерву не обманешь — насквозь до придатков видит, если баба трахалась и сколько раз кончала. Ни разу не ошиблась, хрычовка…

Там увидим. Молодой Костик — не худший вариант с продолжением, когда мальчика Фила домой отвезем…»

На Константина Полупанича секретарша Ксюша тоже посматривала сверху вниз. Какой-то он невзрачный, белесый, ни лица, ни фигуры не разглядеть. Неизвестно чем на фирме занят, когда кого-нибудь куда-нибудь не везет по команде этой мымры Триконич.

Хотя без одежды Ксюша его узнала бы из тысячи голых тел, как-то раз безошибочно разглядев в толпе на пляже. Еще лучше ей знакомы щедрые подарки Кости: перстенек с бриллиантиком, сидя, заработанный ею за двадцать минут секса на стульчаке в женском туалете; стоя, нагнувшись, у низкого подоконника — колечко с топазами; полторы тысячи евро выигрыша в казино, когда он подсказывал, как и на что ставить; браслетик с рубинами за день, «ножки циркулем и ноликом», с утра до вечера у него на шикарной даче. Другие побрякушки…

Как-то раз ночью он тишком проник в ее квартиру, молча залез под одеяло уже готовым в смазке. И так же беззвучно ускользнул под утро, ничем не скрипнув, не брякнув, оставив в прихожей коробку с дорогим французским бельем.

На улице и в гараже она Костю Полупанича не видела, пока он не прикасался к ней, подойдя вплотную. Фила Ирнеева иногда так же можно не заметить в пустом коридоре.

«Только что красавчик идет в приемной мимо, глядь, он уж в кабинете стервы Триконич. Мымру также порой не замечаешь, хоть во все глаза смотри на открытую дверь, пока не подойдет к столу и не гаркнет на ухо: не спи на работе — ниппеля отморозишь, что в лобок, что по лбу!..»

На улице было морозно, когда рыцарь Филипп спустился с улицы в подземный гараж «Трикона-В». Секретарша Ксюша скучала на заднем сиденье разъездного «шевроле», а сквайр Константин делал жесткое внушение субалтерну Вадику из охраны за нерадивость и недостаток бдительности. Сквайр немедленно отметил близкое появление рыцаря-инквизитора. Оборвав разнос на полуслове, он молча погрозил провинившемуся кулаком и повез начальство на операцию.

Арматорский лимузин цвета «белой ночи» последним появился на месте событий, тем самым завершив сосредоточение сил и средств, выделенных на проведение операции с «дурацким киношным названием «Бордель на двоих». Так его неприязненно воспринял сквайр Константин, на всякий суеверный случай рассудительно ожидая неприятностей.

Напротив, чувство самосохранения обычно ему ничего-либо не предсказывало в присутствии инквизитора. При рассудочном анализе обстановки сквайр, право же, не находил каких-либо рациональных угроз для себя лично и довольно невысоко расценивал шансы рыцаря-инквизитора уцелеть на острие атаки или хотя бы невредимым выбраться из этой передряги.

Однако сквайр, видавшие всякие военные виды, привык не доверять ни мнительному рассудку, ни дурковатым мнимым, смутным инстинктам. Если они вообще есть, эти пресловутые инстинктивные позывы. Ибо возможности и дарования рыцарей Благодати Господней суть непостижимы и недосягаемы непосвященным в истинную мудрость по рангу и чину. Сквайр Кастусь Полупанич твердо знает собственное место в иерархии всемогущего ордена.