Дмитрий Ахметшин - Туда, где седой монгол

— Кто там зовёт Тарама, — послышался из шатра, как будто из-под воды, голос. Полог колыхнулся, и вышел старик ещё древнее и ещё скрюченнее, чем У. По правде говоря, хирее даже своей лошади. Он кутался в лошадиную шкуру, лошадиный череп, облепленный клочками шкуры, свешивался с макушки на правое плечо, хвост болтался между коленями, а лоскуты кожи, что обтягивали прежде лошадиные ноги, болтались по обеим сторонам от него.

— Ух, — сказал У невозмутимо, и самокрутка переместилась в уголок рта. — А я думал, ты конь.

— Я конь, — гордо сказал старик. — Разве не заметно? Так кто здесь звал могущественного Тарама?

— Я, — пролепетал Наран.

Он разглядывал старика. Высокие скулы, щёки такие впалые, что видно, в какую сторону двинулся язык. Из-под лошадиного черепа спадают на лоб птичьи перья. Нос приплюснутый и слегка свёрнутый на бок, отчего оттуда на верхнюю губу постоянно текут сопли. На щеках закрученные спиралью узоры нанесены той же белой краской. Уши обкусаны так же, как у кобылы, зато зубы под прозрачными губами, как ни странно, все на месте.

— О! Что ты хочешь от меня, черепашье лицо? Ты принёс мне награды?

Старик за спиной Нарана возмущённо фыркнул. Несмотря на неуёмное желание подшутить над своим спутником, иногда довольно жесткое, его симпатии были на стороне Нарана. Странно. Он что, не уважает собственного шамана, проводника в иной мир и наделённого даром разговаривать с богом?

— Держи руки при себе, старик, — сказал У. — Этот юноша пришёл к тебе с просьбой, которую ты должен выполнить, а его милость будет зависеть от результата. И потом. Он не расплатился ещё даже со мной!

Теперь в сторону Нарана смотрели сразу две руки. Наран вздохнул, завозился с перевязью ятагана, что достался ему от атамана, и вложил его в ладонь У. Та захлопнулась так, как может захлопнуться только крышка сундука, и старик довольно заурчал.

— Я побуду тут, пока вы не уладите твои дела.

Он отошёл, и уселся на один из плоских камней, на которым были нарисованы молнии. Положил на колени оружие и принялся рассматривать рукоятку. Такое оружие было редкостью среди кочевых племён, и, видно, даже среди горных жителей его водилось немного. Хорошее оружие всегда в цене.

— Ну, хорошо, — кам опустил руку. — Ты желаешь разговаривать с духами? Просить их о чём-то? Может, чей-то двойник потерялся между небом и землёю? Или заблудился в подземном царстве? Может, у другого аила больше табунов, чем у вашего? Я вижу… о, я вижу что-то другое. Я вижу длинный путь и внутреннюю борьбу. Мне нужно подготовиться.

Наран открыл рот, чтобы ответить, хотя бы на один из заданных вопросов, но кам уже скрылся в шатре. Он сказал У:

— Я думал, камы живут в почёте и сытости.

— Весь их почёт в том, что их боятся. Они как бешеные крысы, которых гонят из аила. Или восславляют и дают им корму, чтобы они селились не в юртах, а где-то рядом. Но чаще гонят с метлой.

Наран, который не понял, для чего крысам вообще селиться в человеческих жилищах, неопределённо покачал головой. В степи шатры переставляли с места на место так часто, что не каждое утро там заново успевал поселиться солнечный свет. Видно, здесь у крыс были другие порядки. Да и для чего их выгонять, если можно поймать, зажарить на костре и съесть? Любой степной житель так бы и поступил. Это большая радость, когда к тебе само ползёт мясо!

Наран сказал старику:

— Может, и правда стоило подняться повыше? Он похож на побитого пса. В нём же ни капли достоинства.

— Как пожелаешь. Дашь мне какого-нибудь щёлка и серебра, и я буду водить тебя по горам хоть до солнечного стояния.

Из шатра вдруг послышался голос, хриплый, ворчливый и похожий на воронье карканье.

— А в тебе достоинства столько, что переливается через край.

В голосе было столько злобы, что Наран отшатнулся. Он раскрытыми глазами смотрел на шатёр, размышляя, как это его прямо сейчас не унесло в небо.

— Тебе, который каждый день убегает от себя, чтобы спрятаться за доводами разума и запросами желудка! Тебе место не в степи! Тебе место — засохнуть в пустыне.

— Я останусь здесь, — шепнул Наран старику. — Спасибо тебе за услугу.

— Иди сюда. Мне нужны твои руки, — сказал уже тише шаман.

Внутри нужно было перемещаться воистину камским шагом — лёгким и почти незаметным для этого мира, каким, может быть, перемещаются тени и скачут с лопуха на лопух солнечные бурундуки. Словом, таким, чтобы опора вместе с частью стены не свалилась тебе на голову.