Ольга Хараборкина - Гнев гор (СИ)

— Прочь! — тихо, но веско произнес он. Мертвецы чуть ли не заскулили, вновь напомнив мне стаю собак, обиженную хозяином, но отошли.

— Ты пришел! — восторженно воскликнула Безымянная и бросилась в объятия ректора. Что я там говорила про колодец с изумлением, так вот черпать мне из него еще и черпать. Сама того не желая, жадно наблюдала за их радостью. Да именно за ней. Старуха была счастлива: она смеялась и норовила прижаться к ректору плотней. Тот все ей позволял.

— Зертиш, вы Наместница Жизни, видите себя прилично! — одернул меня Аделард.

— Знаете, среди мертвецов, которым все равно, и проклятых приличия неуместны, — пожала плечами я.

— Хороша правда? — заглядывая под капюшон мужчине, произнесла Безымянная.

— Ты у меня молодец, — похвалил ее ректор, и ласково провел рукой по седым волосам старухи.

— Я так скучала, мой воин, — столько тоски было в голосе Безымянной, что и мне стало не по себе.

— Все наладиться, — мягко произнес ректор. Потом он скинул капюшон и, мне вновь пришлось зачерпнуть из злополучного колодца. Вот только оправилась я от удивления быстро, наверное, ожидала чего‑то подобного. Слишком велик был ареол тайны, что всегда окутывал милорда ректора. Лич. В Академии Начал, где преподают магию, которую давно разделили на запретную и доступную для всех, во главе восседает мертвый волшебник.

— Ваше хладнокровие делает вам честь, Зертиш, — растянул сухие губы в подобии улыбки Аделард. — Вы у меня ничего не хотите спросить?

— Нет, — спокойно ответила я. — Теперь все более или менее встало на свои места. Вы ведь тот гном, которого прокляли Создатели?

— Бесспорно, — кивнул Аделард. — Они почему‑то посчитали забавным подарить мне вечные муки. Я должен был перерождаться снова и снова, но не в образе гнома. Сначала это были животные, но позже… Люди. Я стал одним из тех, кого презираю, пришлым. Раз за разом я не доживал даже до тридцати лет, умирая от рук моей любимой. Нелепые случайности, но они стали частью ее проклятия. Но Создатели не учли одного, что пришлые в отличие от нас первородных, горят очень ярко. Они смогли покорить смерть, конечно, рецепт был не без изъянов, но главное результат. Я смог сохранить свою душу и не отправиться на перерождение, став личем.

— И что дальше? В чем грандиозность плана?

— Об этом пока рано говорить, но малую часть все‑таки поведаю. Ветвь воинов должна будет покинуть материк.

— Великие цели, — саркастически произнесла я. Мне стало так противно, что перехватило дыхание. Будучи целителем, я терпеть не могла тех, кто играет чужими жизнями.

Личу мой тон не понравился. В результате я тоже оказалась на коленях. Сила мертвого мага подавляла.

— Девчонка! — что он хотел сказать этим утверждением, я не поняла. Может обвинить в молодости? Или же это было презрение? Но разве мертвые способны его испытывать?

— Оставь ее, — попросила Безымянная. — Она молода, и как всем молодым ей свойственна узость мышления.

Я с ненавистью посмотрела на этих двоих. Одна жизнь взамен тысячам. Несколько поломанных судеб, чтобы спасти мир. Вот только они не спасали мир, они шли к своей цели. Нет, этого всеобщего блага, а есть лишь корысть. Ни за что не поверю, что Великая Мать действовала в интересах своего народа. Да и был ли у нее свой народ, ведь она полукровка: ни эльф и ни гном — всего лишь смесок.

— Чтобы ты себе не вообразила, Ярогнева, — тихо, но уверенно произнесла Безымянная, — но мы не зло.

Я в ответ лишь тускло улыбнулась. Спорить с тем, кто свято уверен в своей правоте

— глупость.

— Не время сейчас для подобных бесед! — отрезал милорд ректор. — Пора делать дело! И начнем мы с того, что Совет мастеров признает тебя, Зертиш, Наместницей Жизни, и водрузить на твое чело Венец.

Я даже не стала спрашивать, зачем это делать. Лишь молча склонила голову, когда один из мертвых мастеров опустил на мою голову каменную корону. Изящная вещица весила не мало, невольно пришлось приложить усилие, чтобы держать голову прямо.

— Хороша, — тонкие пальцы старухи ухватили меня за подбородок, заставляя смотреть ей в глаза. — Это огромная честь и ответственность, девочка. Теперь от тебя будет зависеть судьба целого народа.

— Я польщена, — резко дернув головой, освободила подбородок.

— Оставь ее, Эльезара, — приказал ректор. — Мергар, Сердце. Отдай его!

— Прошу… — прошелестел гном. — Если вы заберете его, мы потеряем остатки разума, став нежитью.

— Кого это волнует, Мергар? Мне глубоко безразлично, что станет с вами.