Денис Чекалов: Гончие преисподней

Мне хотелось добавить, что произошло это как раз по вине Френки, но я решил не сотрясать зря воздух.

Димитриус шел рядом с ним, но старался смотреть в сторону, чтобы не видеть позора своего учителя.

– Надо ему жениться, – авторитетно заявила Франсуаз, словно она хоть трошки понимала в семейных делах. – Супружница быстро ему из головы всю дурь скалкой выбьет.

Я нахмурился. Не хотелось признаваться, что в этом полностью согласен с девушкой, хотя я тоже небольшой знаток по части брака.

– Единственный у меня друг остался, – продолжал Прокл, пуская обильную слезу на мою рубашку. – Один на всем белом свете.

– Да, да, – буркнул я. – Но не нести же его в академию в таком виде.

– И тот погиб, – печально промолвил ратник.

При каждом шаге его голова подпрыгивала и снова опускалась, как ослиный хвост, а длинная борода еще больше довершала сходство.

– Несколько лет назад, когда сражался с бешеным абрикосовым деревом… Вы помните эту трагическую историю?

Я хмыкнул, когда выяснилось, что вовсе не я являюсь единственным другом Прокла, но развивать тему не стал.

– Майкл, – с пьяной настойчивостью произнес Прокл. – Академия идет на дно. Все, что остается мне, – прятаться на дне кружки с элем.

– Значит, на дно вы идете вместе, – хмыкнула Франсуаз. – Нет, я впервые вижу парня, которого скосило от пары кружек.

– Надо было топить там только свое горе, – буркнул я, – а не стопочки с анисовой водкой.

Девушка на мгновение остановилась и взглянула на Прокла с новым уважением. Тот между тем продолжал:

– Майкл, сделай доброе дело. Кто-то из наших должен проводить Димитриуса на родной остров. Передать, как говорится, из рук на руки любящему отцу…

Здесь его речь прервалась, ибо изо рта полилось кое-что иное, кроме слов, и Франсуаз поспешно отпрыгнула в сторону.

– Такова традиция, – пояснил Прокл.

Прямо перед собой он увидал край моей рубашки, выпроставшийся из штанов, и неторопливо утер им рот.

– Я не могу отпустить мальчика одного. Разве сможет он без меня пройти хотя бы шаг?

В это было как-то сложно поверить, учитывая, как передвигался сам Прокл.

Я понимал, какую ответственность возьму на себя, если соглашусь. Димитриус давно уже не был ребенком, но возвращение домой наверняка вызовет у него много сложных вопросов. Как встретит его отец? Что ждет в новой жизни? Что это значит – перестать быть мальчиком и превратиться в мужчину? Я не был уверен, смогу ли ответить на эти вопросы, по крайней мере, правильно.

«Отнесу Бородатого в таверну, сниму для него комнату – пусть проспится, а там решу, – подумал я. – Будет гораздо лучше, если юношу проводит кто-то из школьных друзей или наставников. Знакомое лицо в дороге гораздо лучше, чем тот, кого едва знаешь».

Приняв столь благоразумное решение, я зашагал быстрее.

– Прокл, – воскликнула Франсуаз так громко, что ратник едва не свалился наземь. – Знаешь, в последнее время Майкл просто ужасно занят. Страшно-страшно. Ведь верно?

Она ткнула меня в спину, да так, что я едва не споткнулся.

– У него нет времени, чтобы помочь твоему пареньку. Ни денечка. Что делать, такова жизнь. Но тебе повезло. Я как раз свободна. Могу позаботиться о твоем парне. Отвезу в лучшем виде.

Я остановился.

– Как тебе в голову пришла такая идея? – спросил я с нескрываемым неодобрением.

Если моя спутница решила совершить вдруг что-нибудь хорошее – жди беды.

– Не будь недоумком, Майкл, – прошипела девушка так громко, что слышно было, наверное, даже в пустошах гоблинов. – У меня только один день. Надо совершить доброе дело. А ведь именно так и сказал твой пьяница Прокл. Ну же! Или ты хочешь, чтобы я оказалась в гареме у Алого Вирма?

Я не был уверен, что змееподобный бог спит и видит, как бы поцеловаться с Френки. От ее яда он мог попросту умереть.

– Димитриус, – сказал я, – вот тебе золотой. Зайди в ту таверну и закажи номер на несколько дней. Я присоединюсь к тебе через пару минут. Занесу Прокла по задней лестнице, чтобы слуги не судачили.

Юноша кивнул и отправился исполнять приказание. Убедившись, что он больше не может нас слышать, я нахмурил брови.

– А о пареньке ты подумала? – спросил я. – Думаешь, ему легко было ребенком уехать из дома, чтобы учиться в этой академии? Весь его мир тогда перевернулся. Все казалось чужим, пугающим. А теперь ему предстоит пройти через это еще раз. По-твоему, это легко?

Франсуаз хмыкнула.

– Любите вы, парни, все усложнять. Сам подумай. Сколько было в мире великих философов, а разве найдешь среди них хоть одну женщину? Все потому, что вы видите проблемы там, где их нет. Ну вернется мальчуган к папочке. Обнимутся, выпьют на радостях. Потом, возможно, один из них другого прирежет спьяну. Большое дело.