Ирина Юрьева - Только любовь

– Мне придется сказать ей всю правду.

– То есть, разрушив иллюзию, причинить боль, подтвердив прежний стереотип отношений? Не оправдать ожиданий?

Эрл тихо вздохнул, понимая, что сделает именно это. Он был убежден, что Илана внушила себе, что она полюбила его. Она верит, что их судьбы связаны и строит дальние планы. Но чувство, которое вдруг пробудилось в ее сердце, Эрл не назвал бы любовью.

Зависимость… Ложная вера в то, что Ливтрасир – человек, обладающий властью над жизнью Иланы и над ее счастьем. Он должен был доказать всему миру ее превосходство над прочими. Мечта о новом союзе, который возвысит Илану… Стремление быть лучшей лишь поменяло привычную маску уверенной силы на маску внезапной любви.

У Иланы был выбор: понять, что толкает ее вновь испытывать боль, проходя старый путь, и начать жить иначе. Или, получив подтверждение прежней, привычной картины событий, озлобиться и разувериться в людях, любви, жизни.

Эрл знал, каков его вклад в перемену ее взглядов. Там, в катакомбах, он искал разгадку своих бед, исток своей боли, не думая, как его действия смогут потом отразиться в чужой судьбе. Делая выбор, он обострял ситуацию и вынуждал свою спутницу смотреть на мир по-иному. Однако Илана опять предпочла погрузиться в иллюзии, создать картину событий на собственный вкус. Словно птица, влетевшая в комнату, она бросалась на стены, рискуя разбиться, хотя выход был рядом.

Эрл хотел помочь, но он знал, что ему будет сложно ее убедить выбрать именно первый путь. Вера Иланы в свою правоту, нежелание слышать то, что разрушает ее понимание мира, которые он ощущал, затрудняли общение. Она была не готова принять правду и испытать боль. Мечтая о счастье, она подсознательно искала новый предлог убедиться в жестокости мира.

Поняв, что Ливтрасир не желает играть отведенную роль, она тут же сочтет его действия грубым обманом, и будет страдать, погружаясь в привычную роль жертвы и ища повод вступить в борьбу с новым противником. Маятник, вроде бы, движется, но на одном месте. Вперед… Назад… От надежды к отчаянью… К новой надежде… К депрессии… А потом он замирает, растратив энергию. Борьбу сменяет бессилие и пустота. Сможет ли он помочь ей увидеть ловушку, в которой Илана запуталась? Захочет ли она свободы? Не каждый готов отказаться от давней «игры».

Парадная речь Ливтрасира уже утомила Илану, хотя раньше ей бы понравился этот подробнейший список ее достижений. Она ожидала другого. Илана хотела, чтобы Ливтрасир объявил о взаимной любви, охватившей их в мрачных проходах. Открыто, решительно, просто. Но так, чтобы эти кретины, которых он должен терпеть с собой рядом, разинули рты, а гальдорская ведьма лишилась чувств, глядя, как муж обнимает любимую женщину.

Идя в центральную залу, Илана хорошо представляла себе, как пройдет встреча. Теперь она ощутила, что в чем-то ошиблась. Герой ее грез, Ливтрасир, был не слишком похож на тот образ, который она вспоминала, проснувшись. Он был с ней приветлив, однако казался чужим. Между ними возникла дистанция.

Вождь Агенора по-прежнему был красив. От него исходило ощущение Силы, спокойствия и теплоты. Он был очень внимателен, но… Но Илане вдруг стало не слишком комфортно с ним рядом. Она ощутила досаду, протест и обиду. Мужчина, который ее привлекал, чья любовь могла стать ценным призом в борьбе, растворился, исчез, сгинул в мраке проходов. А тот Ливтрасир, что сейчас говорил с ней, не мог быть ее половиной. Она ощущала себя рядом с ним неразумною девочкой. Он ее любит, но это другая любовь. Она греет и радует, но ей нет места в обыденной жизни Иланы. Она будет только мешать. Ей не нужно подобное чувство!

Горло Иланы вдруг сжалось так сильно, что ей стало трудно дышать. Ливтрасир обманул ее. Маг захотел поиграть с ней, как с куклой, прикинувшись самым обычным мужчиной. Обман был больнее всего, что Илана уже испытала, но сил проклинать и мстить не было. Была безумная боль, не дающая даже вздохнуть.

Взгляд Иланы, скользнув по фигурам мужчин, задержался на женщине. С первой минуты она сочла ведьму соперницей, и это было нелепо. В ней, в Руни, жила та же Сила, такой же покой и тепло, как в ее муже. Ведьма лгала, притворяясь обычною женщиной. Будь они равными, Илана знала бы, как одолеть боль. Она отомстила бы, поцеловав Ливтрасира у всех на глазах. Рассказала бы в самых мельчайших подробностях, что они делали с ним в катакомбах. Спросила бы, так ли активен супруг со своею законной женой, как с ней, с пылкой красавицей. Сейчас она понимала, что это бессмысленно. Ее слова не могли причинить боль колдунье, живущей иными законами, и это ранило хуже обмана мужчины.