Ирина Юрьева - Только любовь

– Наверно, – легко согласился Эрл. – Попав тогда в желтый зал, я открыл в себе то, чего раньше вообще не хотел признавать.

– И ты выжег свой страх вместе с дрянью, рождавшей его? – перебил Ионн. – Очистил себя и пещеры?

– Когда я раскрылся, уйдя в страх, я просто утратил контроль над своей Силой, о чем теперь сожалею. Нельзя было этого делать. Та сущность из желтого зала была живой. Она умела общаться. По-своему.

– Значит, нельзя? – возмутился Ионн. – Я сомневаюсь! Допустим, подземная тварь обладала зачатками разума. Но ведь она угрожала нам!

– Чем?

Спор, возникший спонтанно, впервые казался забавной игрой. Каждый маг говорил то, что думал, без тайных обид. Новый взгляд на предмет, о котором ты вынес уже свое мнение, не раздражал. Он будил интерес, заставляя слегка горячиться и получать радость от их словесной борьбы, от избытка энергии, вдруг переполнившей всех.

– Хватит глупых вопросов, Горад! Из-за тонких сетей, «паутины», рождаемой сущностью, мы не могли посылать Зов, спускаться в люк и заходить в коридоры. Нужно еще доказать, что она проявляла наш внутренний страх, а не создавала его по своей воле!

– Ионн! Нам, Наделенным, нельзя навязать то, чего нет внутри. Лишь войдя в резонанс с нашей собственной Силой, противник способен воздействовать!

– Значит, мы все – злые, подлые трусы? Мы ненавидим живых и хотим внушить ужас любому? Ведь именно эти эмоции чувствовал каждый, спускавшийся в люк!

– Может быть, существо, как огромное зеркало, лишь проявляло агрессию всех, кто веками жил в темных ходах катакомб и творил свои опыты? – мягко заметила Руни, прервав спор приятелей. – Ненависть, злоба, обиды, скопившись, наполнили эту субстанцию жутью, лишив шанса быть собой и исполнять ту задачу, которую ей предназначили?

– Это похоже на правду, – сразу же поддержал жену Эрл. – В подземелье я встретил мерцающий «кустик», который вступил в диалог. Этот крохотный сгусток заставил меня пожалеть об огне. Я не мог контролировать то, что со мной происходит, а должен был!

– Значит, ты думаешь, что Наделенные, жившие много веков назад, создали или смогли приручить некий вид… Форму некой, достаточно плотной, энергии, способной выявить страх, а потом отразить его, дав шанс понять, что «съедает» часть жизненной силы? – уточнил Горад. – Они решили использовать эту особенность? Много веков желтый зал выполнял свою функцию, потом о нем позабыли. И настал момент, когда сущность, энергия или субстанция так разрослась, что сумела добраться до люка и выявить то, что копилось внутри катакомб, ужаснув нас?

– Наверно, вобрав в себя злобу, которая долго копилась под Кругом, она изменилась. Переродилась, утратив главное свойство, и стала опасной, – продолжила Руни. – Не вся, а какая-то часть, сохранившая слабую связь с остальными фрагментами?

– Руни, догадка о том, что «безумная» часть потеряла исконное, главное свойство, ошибочна, – тут же вмешался Горад. – Эта часть помогла нам, двоим, остававшимся в зале Запретного, выявить свой страх, понять его и отпустить. Или ты не согласна?

– Согласна! – ответила Руни, лукаво взглянув на Горада, а Эрл удивленно подумал, что в первый раз видит кокетство с ее стороны.

Раньше это могло его ранить, теперь мысль казалась забавной. Она не будила в нем страха и ревности. Эрл был уверен, что этот невинный флирт – лишь проявление внутренней радости, выплеск бурлящей энергии, шутка. Подобные игры ничем не грозят Руни. Как и ему самому.

– Сомневаюсь! По-моему, именно пламя смело древний ужас, очистив нас от пережитых кошмаров, – сказал Ионн. – Я возвращаюсь к тому, что уже говорил! Без огня, сжегшего необычную тварь, я бы так и лежал в своей комнате, бредя о… В общем, о глупостях!

– Жалко, что маленький сгусток, который умеет беседовать, сгинул в пещерах, – решила сменить тему Руни, почувствовав взгляд мужа и ощутив, о чем Эрл сейчас думает. – Нужно его разыскать, а потом приручить, чтобы он помог нашим ребятам снять блоки. Ведь, выявив страх, а потом, отпустив его, все они станут гораздо сильнее.

– И древняя практика вновь возродится! – закончил Горад.

– Может быть. Если наша догадка о страхе верна, – согласился Эрл.

– Это разумно! Ведь нужно еще убедиться, что мы верно поняли то, что открылось нам, – предложил Ионн.

– Кто из нас может вслух назвать то, что мы поняли? Свой главный страх, обнаруженный нами в последние дни? Страх, внушавший стыд и причинявший нам боль? – вдруг спросил Горад. – Не колеблясь? Не думая, как мы воспримем признание?