Андрей Басирин - Тень Аламута

— Мишель! — позвал он.

В комнату просунулся острый нос:

— Слушаюсь, повелитель.

— Приведи мальчишку, которого поймал Ахмед. Да поскорее. Видит Аллах, наглость этой девицы превосходит всё дозволенное! Пора ее укротить.

Губы Мелисанды предательски задрожали. Чтобы унять дрожь, она до боли стиснула челюсти. Ничего… Ее обязательно спасут. А нет — так и смерть не так уж страшна. Впереди — вечность.

Мишель бросил на принцессу взгляд, от которого ее передернуло, и побежал выполнять приказ. Габриэль подошел к окну:

— Вы хотели посадить на крышу франка с луком. Вы замышляли предательство. А головорезы, которых вы собирались спрятать в доме? Аллах свидетель, ваше коварство неописуемо!

Мишель вволок упирающегося Гуго. Следом шагал Ахмед, бережно прижимая к груди клетку с голубем. Судя по тому, как ревел Гасан, «ребенка мусульманина» пришлось-таки обидеть.

Да вот и он сам, хвостом за Ахмедом бежит:

— Моя птыська! Птыську! Нозык отдай!

В комнате стало многолюдно. Габриэль слишком увлекся ролью обвинителя, чтобы следить за порядком.

— С чем он прокрался в наш дом?! — наступал он на принцессу. — А?!

Гуго отвернулся. Больше всего он боялся встретить взгляд Мелисанды. Права, права она была, когда считала его никчемным мальчишкой… Ничего-то он толком сделать не смог!

Руки оруженосца были скручены за спиной, на скуле багровел синяк. Кровь обильно покрывала рубашку. Увидев его, в первый миг Мелисанда решила, что парню перерезали горло. На самом деле ему всего лишь разбили нос.

— И птица эта…

— Птыська!

— Замолчи, Гасан. Не серди дедушку.

— Деда любимый! — ребенок повис на ноге ассасина. — Показы стласную лосадку. И птыську дай!

Не меняя выражения лица, Габриэль отвесил малышу затрещину. Потом схватил за шиворот и выбросил из комнаты. Обиженный рев наполнил дом.

— Голубь — это ваш тайный знак? Что он значит?

— Не скажу! — буркнул Гуго. — Хоть режьте меня, не скажу.

— Резать? Это мы можем.

Ассасин взял в руки клетку. Повертел в руках, легонько встряхнул. Голубь отозвался негодующим курлыканьем. Захлебывающиеся вопли за дверью усилились.

— Эй, Ахмед, заткни его чем-нибудь. Или убей.

— Слушаюсь, повелитель.

— Да предупреди людей внизу, чтобы смотрели в оба. Их ждет сюрприз.

— На голове и на глазах, господин!

Ассасин в шрамах убежал. Габриэль распахнул дверцу клетки и достал птицу.

— Ну что ж… Посмотрим, какого ферзя вы припрятали в рукаве. Эй, Мишель! Будь наготове. Да принеси инструменты. Парень любит скалить зубы — пусть их будет видно получше.

— Шкурку снять? Я имею в виду, с лица?

— Аллах внушит нам дельную мысль. Пока же подождем.

Он выбросил голубя в окно. Шумно молотя крыльями, птица унеслась в небо. Свободная. Счастливая.

Как Мелисанда завидовала ей!

«Прощай, загадочный человек Рошан, — подумала она. — Что бы ты ни задумал, вряд ли это получится. Ведь ассасины наготове. Они ждут подвоха и убьют тебя, едва ты появишься».

Габриэль обернулся к Мелисанде:

— Узнайте, сударыня, о чем мы разговаривали с вашим отцом. Вам будет интересно. Речь шла о некоторых вполне разумных вещах.

— Резать и убивать?

— И об этом тоже. Балак держит вашего отца в тюрьме, — из осторожности Габриэль не стал посвящать принцессу в реальное положение дел, — а мы могли бы это исправить. Когда Балака не станет, его преемник отпустит короля на свободу. Кроме того, нам нужен город, в котором мы могли бы чувствовать себя в безопасности. Видит Аллах, лучше Тира города не придумаешь. Мы помогли бы его отбить. Последнее условие совсем легкое. Если во франкские земли забредет смутьян и задира Защитник Городов, вы должны его выдать нам.

Мелисанда внутренне застонала. Убить Балака, помочь отвоевать Тир… И всё это в обмен на разрешение платить подати христианам, безопасность, гарантии союзничества и голову какого-то бунтаря! Святая Мария, помоги мне! Ведь Гильом такой договор заключил бы с удовольствием. Просто бы лучился от счастья.

— Еще не поздно всё переиграть, Габриэль, — от волнения голос принцессы стал хриплым. — Вам стоит лишь проявить великодушие, и всё сложится самым наилучшим образом.

— Да? — иронично поинтересовался ассасин. — И как это?

— Очень просто. Вы отпустите меня и Гуго. Я пойду к сиру Гильому с вашими людьми и поклянусь, что видела письмо короля. Скажу, что письмо предназначалось коннетаблю. Он заключит с вами договор.

— Очень славно, очень хорошо! — Габриэль потер руки. — Просто чудесно, клянусь освобождением рабов, которых у меня нет. Только вот не выйдет. Рыцарь Гильом прикажет связать вас и отправит домой с позором. Принцесса Иерусалима, скажет он, запятнала свою честь общением с изгоями. Она якшается с ассасинами. Нет уж. Лучше я пошлю ему гонца с вашим ухом. Но условия будут несколько другими.