Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)

Окно было открыто. Во дворе никого не было, только у ворот конюшни, изнывающий от жары и скуки часовой, переминался с ноги на ногу. Я попробовал вспомнить из какого взвода моринер, но так и не смог, кажется из второго. Дверь казармы распахнулась и по двору, придерживая шпагу, пробежал начальник штаба. Он был старше меня на два года, круглый, подвижный, с пивным животом и широким лицом. Бад воевал с первого дня войны, чем ужасно гордился. Он был из мещан, выбился в офицеры за счет бесшабашной отваги и презрения к смерти. В молодые годы Бад потерял жену, которая умерла при родах, оставив ему сына. Ребенка забрали родственники жены, которые жили в столице и удачно торговали сукном. Бад решил, что война отличная возможность расстаться с жизнью и воссоединиться с любимой женой. Он упрямо искал смерти, но не нашел. В последний год войны мы с ним побывали в нескольких переделках, подружились и прониклись друг к другу уважением. Жил он в казарме, в небольшой комнате с единственным окном во двор, столовался в части.

Хлопнула входная дверь. Бад стремительно прошел кают-компанию и вошел в кабинет. Он запыхался.

— Добрый день!

— Добрый. Садись.

Наедине мы были на ты. Он снял фуражку, положил на краешек стола, сел на стул, закинул ногу на ногу и внимательно посмотрел на меня. Глаза у него были голубые, на выкате.

— Ну, что?

Утром денщик доставил ему записку и Бад был встревожен.

— Нас ждет боевая операция.

— Ну слава великому океану, — Бад расслабился и откинулся на спинку стула:

— Операция — это хорошо.

— Это очень нехорошая операция, — я сунул ему под нос папку с документами: — мы отправляемся на «Дикий остров» искать адмирала Толя.

— А по мне хоть к морскому дьяволу, лишь бы подальше отсюда, — беззаботно ответил Бад. Он взял папку, развязал тесемки и вытащил документы: — Кто такой этот Толь?

Я рассказал ему все, что знал, и все что услышал от адмирала и капитана. Бад не перебивал и слушал очень внимательно, то и дело поглядывая на фотографии и изучая список офицеров экспедиции.

— Странно это все. Не понимаю, зачем нас посылать. Отправили бы разведывательное судно, — Бад положил папку на стол, достал из кармана маленькую трубочку и кисет, набил ее табаком и раскурил. По кабинету поплыл ароматный дымок.

— Но адмиралтейству видней. У Меца голова большая, вот пусть она и болит. Доберемся до материка, найдем экспедицию и подождем смены. Проще маринованной корюшки.

Часы пробили 13.30.

Бад достал из кармана свой наградной серебряный брегет, щелкнул крышкой и сверил время.

— Отстают на 12 минут.

— Твои или штабные?

— Штабные. Скоро обед.

— Я обедал в городе, в «Якоре».

Бад с завистью присвистнул.

— Не плохо. А я собираюсь попробовать стряпню нашего повара. Есть хочу еще с утра, — он улыбнулся.

За окном часовой мерил шагами выложенный булыжником двор, он делал 5 шагов в одну сторону, замирал, разворачивался на 180 градусов, и делал 5 шагов в другую.

— Коньяка хочешь? Турд подарил.

Бад отрицательно покачал головой.

— Как он?

— Нормально. Вывернулся. Добился перевода на «базу подскока». Хочет пересидеть трудные времена.

— Скользкий угорь, — Бад усмехнулся, — очень хочу выпить, но давай после обеда, получается, что теперь у нас с тобой полно дел.

Мы помолчали. Я убрал папку в верхний ящик стола, туда же сунул планшетку.

— После обеда я сообщу господам офицерам приятную новость. Во-первых, они больше не гвардия, а во-вторых служба в столице для них закончилась.

Я встал, прошелся по кабинету и остановился у открытого окна. Ворота оружейной мастерской были распахнуты настежь. Мне был виден верстак с наваленным хламом, железная бочка, походный горн.

— И в-третьих, это их последний обед на твердой земле. Нас ждут два месяца плавания, осенние шторма и чертовская скука на протяжении всего пути.

Я подумал, что повторяю интонацию капитана из разведки, и меня передернуло.

Бад выбил трубку в пепельницу, надел фуражку и встал.

— Ничего, доплывем. Я тебе еще нужен?

— Нет. Иди. Увидимся на обеде.

Бад вышел, оставив дверь открытой. В кают-компании возился денщик, накрывая на стол. Звякали чашки и тарелки, звенели столовые приборы.

Меня беспокоила семья. День на сборы — это очень мало. За последний год мы обросли вещами, как днище корабля моллюсками. Я представил удивленное лицо жены, разговор с хозяином квартиры, со служанкой. Правильно говорят, что переезд хуже пожара.