Олег Будилов - Далекие острова. Трилогия (СИ)

— Не знаю, могу ли я принять его. Это очень дорогой подарок.

— Берите. Вы были дороги моему мужу. Я не забуду Вас.

Ящик был тяжелый. Полированное дерево приятно холодило руки.

— Спасибо, — Я низко поклонился: — К сожалению, мне пора.

— Прощайте Бур и берегите себя.

Она проводила меня, и сама закрыла дверь.

Я остановил первого попавшегося свободного рикшу и велел ехать в ресторан «Якорь».

Его открыли сразу после войны и в списках столичных заведений он занимал почетное пятое место. Кормили здесь вкусно и дорого. Я подумал, что перед отъездом могу себя не много побаловать.

Швейцар, одетый в лиловую ливрею, услужливо распахнул передо мной дверь.

В главном зале было прохладно. На маленькой сцене играл оркестр. Большинство столиков пустовало, но в это время так было всегда, зато после полудня, когда столичная публика пойдет обедать, здесь не найдется не одного свободного места.

Ко мне сразу подошел метрдотель, вежливый, улыбающийся, с зализанными назад черными волосами, крахмальный воротник рубашки впился в толстую багровую шею.

— Доброе день, — он склонился в полупоклоне:

— Что желает господин офицер? Может быть, отдельный кабинет или столик на втором этаже?

— Столик на втором этаже.

— На двоих или для компании?

— Я один.

— Прошу Вас.

Он проводил меня по чугунной винтовой лестнице на второй этаж. Отсюда открывался прекрасный вид на бухту, заполненную парусниками и яхтами. На ветру трепетали ослепительно белые паруса и разноцветные флаги дворянских домов.

— Позвольте, — метрдотель принял у меня ящик с кордом и положил на маленький столик.

— Надеюсь, здесь Вам будет удобно, — он взмахнул рукой и к нам подошел официант.

— Меню, пожалуйста.

На перенаселенных островах, где людям катастрофически не хватает земли для строительства домов, сельским хозяйством живут единицы, и основным занятием является рыбная ловля. Морепродукты всегда были дешевы и доступны, а мясо, овощи и фрукты ценились на много дороже. От стоимости свиной отбивной меня бросило в жар, но отступать было поздно. Я заказал овощной салат, отбивную и красное вино.

Я оглядел зал. За угловым столом завтракали двое мужчин в дорожных костюмах и у входа пожилая дама пила чай с пирожными. Никому не было до меня никакого дела.

Я достал из планшетки папку с документами, сломал сургуч и развязал тесемки.

Передо мной был групповой снимок команды Толя. Адмирал стоял во втором ряду в центре, возле него сгрудились офицеры, рядовые устроились вокруг. В углу стояла дата 1 мая 18…года.

На следующем снимке был крейсер «Красный дракон». На палубе столпились моряки, с причала махали провожающие. На третьей фотографии был запечатлен деревянный форт, раскрытые ворота и офицеры, стоящие возле странного вида повозки, заполненной то ли овощами, то ли фруктами. На следующей фотографии был Толь, окруженный группой туземцев в высоких головных уборах из перьев и коротких накидках.

Фотографий больше не было, зато в папке оказалась служебная записка Толя с просьбой выделить для экспедиции две десантные и две саперные морины, в правом нижнем углу стояла виза, какого-то адмирала, подпись была не разборчива: «Включить в состав экспедиции две саперные морины и полу батарею десантных орудий». Следом шел приказ по адмиралтейству о назначении адмирала командующим экспедицией, списки офицеров и личного состава, и карта побережья Дикого острова с координатами и пометкой «Форт Надежда». В отдельном конверте оказались копии приказов, накладные на продовольствие, фураж, обмундирование и боеприпасы.

Пришел официант, принес заказ. Я перевернул документы, чтобы он ничего не увидел, а потом убрал их в планшетку.

Салат был отменный, а отбивная еще лучше. Я заказал еще вина.

Приятно было сидеть на открытой террасе и ничего не делать. С моря дул легкий ветерок. Ресторан начинал заполняться посетителями. Они приходили по одному или компаниями. Меня всегда удивляла и раздражала столичная манера громко разговаривать. На улице ты этого почти не замечаешь, но в помещении совсем другое дело. Справа от меня, за столом, расположилась группа морских офицеров. Когда я посмотрел на них, молодой капитан кивнул в знак приветствия, наверно мы были знакомы, я его не помнил, но уверенно кивнул в ответ.

Посещение вдовы оставило в моей душе тяжелый осадок. Я опять вспомнил адмирала, уютно устроившегося в кресле, ноги укутаны пледом, в руках старинная книга с гравюрами Роу, мягкий свет настольной лампы и запах трубочного табака. Строгий и деятельный на флоте, дома Крол превращался в философа. С его смертью, что-то изменилось, ушла целая эпоха великих флотоводцев мыслителей, а их место заняли жестокие и сухие, словно акулы, молодые офицеры. Я попробовал представить, какие слова нашел бы Крол, отправляя меня в поход, но из этого ничего не получилось.