К.Дж. Паркер - Убийца дракона из Меребартона

Эбба кричал мне, размахивая чем-то — это был арбалет; он хотел, чтобы я забрал его.

— Пристрели тварь, — вопил он.

Для меня это не имело никакого смысла; но, опять же, почему нет? Я забрал арбалет, расставил ноги на ширину плеч, крепко упёр локоть в грудь, натягивая тетиву, только пальцы касались спускового крючка. Хорошая стойка для стрельбы, казалось бы, не имела ничего общего с происходящим — всё равно что играть в чаши в разгар землетрясения, — но я хороший стрелок, поэтому ничего не мог не сделать всё, как положено. Я поймал дракона в прицел, навёл на него кончик стрелы и нажал на спусковой крючок.

Чтобы вам было понятно, я попал в проклятое чудище. Болт воткнулся на четыре дюйма вглубь, прямо над сердцем. Хороший выстрел. С арбалетом раз в пять мощнее это было бы стопроцентно смертельное попадание.

Думаю, он всё же причинил боль, так как вместо того, чтобы выдохнуть пламя и улететь, дракон скорчился — изогнул спину, потом вытянулся во всю длину, как собака со сна, и продолжил движение прямо на меня. Кажется, я действительно попытался отпрыгнуть с его пути, просто слишком поздно. Подозреваю, то, что меня ударило, была боковая сторона его головы.

В Аутремере я как-то сломал три ребра за один раз, поэтому знал, чего ожидать. Я узнал звук и специфическую боль, а также то ощущение, когда практически не можешь дышать. Лучше всего я помню, как думал: «Больно не будет, так как теперь в любой момент я попрощаюсь с жизнью». Довольно своеобразное утешение, как будто я жульничал, стараясь таким образом избежать боли. Сжульничал дважды: один раз оставшись в живых, один раз — умерев. Ваш покорный слуга морально несостоятелен.

Я лежал на спине, не в силах двинуться или хотя бы подумать об этом. Дракона мне видно не было. Я слышал, как кричит Эбба. «Заткнись ты, старый дурак, — подумал я, — мне действительно наплевать». Но он продолжал орать: «Держись, дружище, держись, я иду», что вовсе не имело никакого смысла…

Потом он заткнулся, а я лежал и ждал. Я ждал и ждал. Я не очень терпеливый человек. Я ждал так долго, что сломанные рёбра начали болеть или, по крайней мере, я начал чувствовать боль. «Да сколько можно», — подумал я. И продолжал ждать.

И думать: «Ну, ещё минутку».

Было так больно перевернуться на бок, чтобы увидеть хоть что-то. Я не мог сдержать слёз.

Позже я понял, что случилось.

Когда Эбба увидел, что я упал, он схватил копьё для охоты на кабана и побежал ко мне.

Мне кажется, он воспринимал дракона просто как помеху.

— Держись, я иду, — все его мысли выразились в этих словах.

Он пробежал половину расстояния, когда налетел дракон, — чудовище, должно быть, спикировало мимо и вернулось снова.

Когда дракон коснулся лапами земли, Эбба, скорее всего, воткнул конец копья в землю и занял позицию, как при охоте на кабана, чтобы насадить его на копьё. Его инерция даст гораздо больший эффект, чем ваше незначительное усилие.

Спикировав, дракон хлестнул хвостом, и Эбба отлетел прочь.

Я не знаю точно, и мне всё равно, осознал ли дракон, что к тому времени был уже мёртв, копьё на фут вошло в его дыхательное горло, прежде чем уступить давлению и переломиться.

Судя по отметинам на земле, он перекатился три или четыре раза, прежде чем сдохнуть.

По моей оценке, он весил чуть меньше тонны.

Эбба, попав под дракона, когда тот катался по земле, был раздавлен, как виноградина, его внутренности были разорваны, глаза лопнули, а практически все кости сломаны.

Он не думал: «Я убью дракона». Он думал, что нужно воткнуть копьё в землю, как на охоте на кабана, а потом его ударило хвостом, и вес дракона навалился сверху. Так что ничего особенного, никаких героических мыслей, которые можно воспеть в балладах или историях. Только: «Это немного похоже на охоту на кабана, так что нужно воткнуть копьё в землю». И потом, возможно: «Упс».

Я думаю, так всегда и бывает: везде, во все времена, повсюду.

Я пытался законсервировать драконью голову. У нас имелась старая глиняная ванна, которую мы наполнили мёдом, и засунули в неё голову. Но восемь недель спустя она позеленела и начала ужасно вонять, на что жена пожаловалась и велела избавиться от неё ради всего святого. Поэтому мы сварили и почистили голову, а потом прибили череп на стену. Он был ненамного больше, чем череп крупного оленя; через сто лет никто не поверит в старую историю о том, что он принадлежал дракону. “Драконов не существует”, — скажут они.

Между тем сегодня меня называют Убийцей дракона; как смешно. Сам герцог грозился приехать и взглянуть на останки, но государственные дела, слава Богу, оказались важнее. Если бы пришлось развлекать герцога и его двор, это вконец бы нас разорило, а мы уже и так столько потеряли.