Сесилия Дарт-Торнтон - Леди Печалей

Не прошло и семи дней после возвращения Рохейн во дворец, как Дайанелла опять попросила ее о встрече наедине. Одетая в шикарный наряд из красного бархата, отороченный мехом горностая, украшенный золотой вышивкой и драгоценными камнями, красавица вошла в комнату. Выглядела она великолепно, но по нахмуренным бровям можно было определить, что ее мучают какие-то проблемы.

Девушка немного походила взад и вперед, закусив губу и продолжая хмуриться, пока Рохейн не спросила:

— Что случилось Дайанелла?

— Господи! Ты думаешь, это так просто выговорить, дорогая? Я очень расстроена.

— Торн… Он не погиб в бою?

— Не знаю. Я не о дайнаннце собираюсь говорить. Он сам по себе, а вот тебя разоблачили.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Рохейн, чувствуя, как в сердце закрадываются мрачные предчувствия.

— Кто ты, дорогая? Потому что совершенно очевидно, что ты не Рохейн с Островов Печали.

По спине девушки побежали мурашки. Ей показалось, что в венах застыла кровь. Дайанелла улыбалась только губами, глаза же смотрели жестко.

— Вижу, мои слова произвели на тебя впечатление. Отлично. Ты оказалась самозванкой. Был сделан запрос в Севернесс на Островах Печали. Фамилия Тарренис очень древняя и почитаемая там, но представителей этой семьи осталось только несколько человек, и все известны наперечет. Тебя среди них нет. Ты будешь это отрицать?

Немного помолчав, Рохейн ответила:

— Нет, не буду.

— Что ж, замечательно.

Лицо Дайанеллы выражало такой триумф, что Рохейн захотелось ее ударить. Если бы не страх, что об этом узнает Торн, она просто выпроводила бы злобную девицу из комнаты. Но за злостью и страхом поднималось чувство отчаянного стыда, пронизывая ее до самых костей. Сквозь стиснутые зубы Рохейн спросила:

— Ну и что из этого?

— Как это, что из этого? Дорогая, у тебя теперь только один выход. Ты, конечно же, не можешь стать баронессой Аркун и должна немедленно покинуть дворец.

Теперь пришло время Рохейн мерить шагами комнату.

— Уезжай немедленно, — продолжала Дайанелла. — Здесь не место для подобных личностей, пытающихся прыгнуть выше головы. Пока эта новость известна только мне и моему дяде. Так как я являюсь твоим настоящим другом, клянусь, что никому ничего не скажу, но ты должна сейчас же покинуть Каэрмелор. Если все-таки слухи распространятся при Дворе, несмотря на все усилия, кто знает, какие будут предприняты шаги, чтобы наказать тебя за обман. Ради собственной безопасности уезжай сегодня же, сейчас же.

— Ты сказала, что не предашь меня?

— Господи, конечно, нет!

— Что ты хочешь взамен?

— Какое оскорбление! Неужели ты полагаешь, что мне нужна плата? Друзья не продаются и не покупаются, а делают подарки и обмениваются друг с другом услугами.

— Возьми мои платья и все, что есть в Сокровищнице.

— Фу! Как это будет выглядеть, если я появлюсь в твоих нарядах?

— Дайанелла, мне сейчас больше, чем когда-либо, нужно сохранить свое положение при Дворе, но только до возвращения Короля-Императора. Я покину дворец с первыми лучами солнца и вернусь всего лишь один раз, чтобы поговорить с Его величеством. Больше ты меня никогда не увидишь.

— Очень мудрое решение, дорогая.

Добившись своего, Дайанелла направилась к двери, пренебрежительно бросив через плечо:

— Пусть твоя служанка принесет мне платья прямо сейчас, и не забудь ключи от шкатулок с драгоценностями.

Рохейн позвала Вивиану.

— Мне необходимо уехать, — сказала она девушке, стараясь, чтобы голос звучал обычно. — Отправь сообщение в Башню Исс, в Седьмой Дом Всадников Бури, что леди Рохейн Аркун приветствует их и ставит в известность о своем прибытии из Каэрмелора на непродолжительное время.

Сердце обливалось кровью. Теперь, когда Дайанелла выставила Рохейн из дворца, она навсегда потеряла Торна.

Над дворцом Каэрмелора опустилась ночь. Рохейн уныло смотрела в золотое зеркало, украшенное резьбой и жемчугом. Интересно, будут ли ее сегодня ночью беспокоить видения, от которых она в страхе просыпается. Однажды, еще в доме Маэвы, ей привиделось три прекрасных лица: женщины, мужчины и мальчика. Позже снились крысы. Оба фрагмента были настолько реальны, что не возникало сомнений: это воспоминания, маскирующиеся под сны. Только после того как Маэва поколдовала над Рохейн, ее перестали мучить кошмары. Но сейчас, когда возвращены лицо и речь, что-то должно было измениться. Возможно, перемены станут катализатором для начала восстановления памяти. Маэва говорила, что в подобных случаях необходима какая-то знакомая деталь, чтобы память начала медленно возвращаться.