Кристи Голден - Повелитель кланов

— Вот что я делаю с предателями! — хрипло визжал Блэкмур, выделывая на стене какой-то безумный танец. — Вот что мы делаем с теми, кого мы любим и кто предает нас… кто берет все и не дает ничего… кто любит только трижды проклятых орков!

Трэль не слышал его. В ушах у него гремел гром. Колени его ослабли, и он рухнул на землю. Ярость, смешанная с отвращением, поднималась в нем, и все плыло у него перед глазами.

Этого не может быть. Только не Тари. Даже Блэкмур никак не мог сотворить такое с невинным.

Трэль тупо смотрел на длинные светлые волосы, голубые глаза и окровавленную рассеченную шею. Потом страшное зрелище затуманилось. Орк ощутил, как по его лицу течет влага. Жгучая боль вспыхнула у него в груди, когда он вспомнил слова Тари, сказанные ему когда-то давно: «Это слезы. Они текут, когда нам так грустно, так плохо на душе, как будто боль переполнила нам сердце, и ей больше некуда излиться».

Но у него было куда излить свою боль. В сражение, в месть. Кровавая пелена заволокла взор Трэля, и он откинул голову назад и издал самый свирепый боевой клич в своей жизни. Беспощадная первозданная ярость опалила ему глотку.

Небеса забурлили. Десятки молний ослепительной вспышкой пронзили облака. Неистовый раскат грома оглушил защитников крепости. Многие из них выронили оружие и упали на колени, теряя сознание от ужаса перед гневом, которым разразились небеса при виде горя, причиненного предводителю орков.

Блэкмур захохотал, приняв ярость Трэля за горестное отчаяние. Когда стихли последние отзвуки грома, он выкрикнул:

— Говорят, ты непобедим! Что ж, я стану твоим победителем, Трэль. Я стану твоим победителем!

Трэль молча взглянул на Блэкмура. Даже с такого расстоянии он видел, как кровь отхлынула от лица его врага, когда до того наконец дошло, какие силы он пробудил своим зверским убийством.

Трэль надеялся, что все удастся решить миром. Блэкмур уничтожил эту возможность раз и навсегда. Блэкмур не доживет до следующего восхода солнца, а его крепость рассыплется, как хрупкое стекло, под ударом армии орков.

— Трэль… — Это был Адский Вопль, он хотел убедиться, что Трэль не лишился рассудка. Горе еще клокотало в груди Трэля, и слезы струились по его широкому зеленому лицу. Он хмуро взглянул на друга. На лице Адского Вопля отразилось сочувствие, смешанное с одобрением.

Трэль медленно поднял свой огромный боевой молот и ритмично затопал ногами. Остальные присоединились к нему, и земля слабо задрожала.

С ужасом и отвращением смотрел Лангстон на голову девушки, лежавшую на земле. Он знал, что Блэкмуру свойственна жестокость, но даже представить себе не мог…

— Что ты наделал! — прогремел Сержант, схватив Блэкмура за плечо и развернув лицом к себе.

Блэкмур разразился истерическим смехом.

Услышав крики снаружи и почувствовав, что камень под ногами начинает подрагивать, Сержант похолодел.

— Мой лорд, он сотрясает землю… мы должны стрелять!

— Две тысячи орков топают ногами, еще бы земля не дрожала! — огрызнулся Блэкмур.

Он снова повернулся к оркам, намереваясь поглумиться еще немного.

Лангстон понял, что они обречены. Сдаваться было слишком поздно. Трэль вот-вот применит свою дьявольскую магию и уничтожит и крепость, и всех, кто в ней находится, чтобы отомстить за девчонку. В немой растерянности Лангстон разевал рот, как рыба, вытащенная из воды. Сержант яростно уставился на него.

— Да будьте вы все прокляты, вы, высокородные бездушные ублюдки! — прошипел он и проревел: — Огонь!

Когда загрохотали пушки, Трэль даже не дрогнул. За спиной он слышал крики и стоны, но сам остался цел. Он воззвал к Духу Земли, делясь с ним своей болью, и Земля ответила. Она забурлила и вспучилась по безупречно прямой линии, которая начиналась у ног Трэля и бежала до огромных ворот, будто обозначая подземный путь какого-то исполинского червя. Ворота дрогнули. Кладка вокруг них затряслась. Но эта стена была крепче, чем наспех сляпанные стены лагерей, и выдержала напор земли.

Визгливый смех Блэкмура вдруг затих. Мир вокруг него обрел необыкновенную четкость, и впервые с тех пор, как он допился до того, что приказал казнить Тарету Фокстон, к нему вернулась ясность мышления.

Лангстон не преувеличивал. Сила Трэля была огромна, и попытка Блэкмура сломить дух орка не увенчалась успехом. Это еще сильнее разожгло ненависть генерал-лейтенанта, и он, превозмогая поступающую дурноту, в смятении смотрел, как сотни, нет, тысячи огромных зеленых тел смертоносной рекой текут к крепости.