Дэвид Кек: Небесное Око

— По трактам ходит Странник. А про знамение ты забыл? Это было предупреждением, — сказал Кирен.

— Черт возьми, нам осталось проехать всего лигу! — воскликнул Дьюранд.

Он резко остановился, поймав себя на том, что в таком тоне с господином, одновременно являющимся другом, не говорят.

Кирен закрыл глаза:

— Я помню, как в первый раз обратил на тебя внимание в Акконеле. Несколько бродяжек задирали маленького мальчика. Ты заступился. Они были старше тебя. Ты не испугался их, хотя тогда был еще сопляком.

Дьюранд нередко влезал в драки.

— Я их побил? — спросил он.

— Может и побил бы, если б я тебя от них не оттащил, — подмигнул Кирен. — Езжай домой. Я нагоню тебя завтра. Согласен?

Дьюранд знал, что Кирен, в отличие от него, был более сдержанным, понимал, что сейчас нужно извиниться. Но как только он раскрыл рот, где-то в усадьбе хлопнула дверь.

— Согласен, — склонившись, он отвесил поклон. Меньше всего ему хотелось оскорбить Кирена.

— Договорились. Увидимся завтра в замке твоего отца. Передай ему, что я с нетерпением жду встречи с ним.

— Как прикажете, сэр Кирен.

Кирен склонил голову:

— Я передам сэру Оссерику, что тебе очень жаль, что ты не смог с ним повидаться. Встретишь Странника, передай ему от меня то же самое.

Расставшись с сэром Киреном, Дьюранд пустил Брэга в галоп и, промчавшись через Грейвенхольм, снова углубился в спутанный туманом лес. Неожиданно Брэг резко остановился. Стояла мертвая тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием коня. Дьюранд хлопнул скакуна по мускулистой шее, чего обычно никогда себе не позволял.

По земле струился холодный туман. Небесное Око закатилось за горизонт.

— Давай же, — произнес Дьюранд, тряхнув поводьями.

Извилистый тракт проходил по низине, раскинувшейся в безымянной долине. Только сейчас Дьюранд понял, насколько глупо он поступил. По сердцу пробежал легкий холодок страха. Что ему стоило остаться в Грейвенхольме у старого несчастного Оссерика?

Он вгляделся во тьму леса. Опавшие листья скрывали развалины.

Историю Оссерика он помнил еще с Акконеля. Оссерик страшно горевал, когда его жена умерла при родах. После ее смерти внимание всех пажей и оруженосцев Акконеля было сосредоточено на наследнике Оссерика, который жил вместе с ними, спал на той же соломе, что и они. Он был отважным. Он был сильным. Но его господин отправился в плавание по Внутренним морям, и сын Оссерика должен был его сопровождать. Шторм выбросил корабль на скалы, а кости моряков обглодали крабы.

Дьюранда в детстве преследовали кошмары, ему снились трупы, качающиеся на волнах вперемешку с тюками с шерстью, люди, идущие ко дну с кораблем, тонущим под грузом олова в трюмах. Падальщики со стальными когтями и кожей, гладкой, слово овечьи кишки, ползающие среди покойников. От воспоминаний об этих кошмарах Дьюранда и сейчас прошибала дрожь, несмотря на то что он прошел воинское обучение и был вооружен.

Оссерик бы рыцарем и вассалом отца Дьюранда. Гибель единственного наследника в кораблекрушении сыграла решающую роль в жизни Дьюранда. У Оссерика не стало единственного наследника, и, посовещавшись со священниками, отец Дьюранда решил, что его младший сын должен стать рыцарем и вступить во владение землями его вассала. Чтобы заслужить право быть посвященным в рыцари, Дьюранд провел четырнадцать долгих лет среди пажей и оруженосцев в замке герцога Гиретского в далеком Акконеле.

Дьюранд покачал головой. Он должен был остановиться у Оссерика и разделить с ним трапезу. Оссерик заслужил право знать, кто унаследует его земли. Дьюранд решил, что после того, как съездит в Коль к отцу, он вернется к Оссерику и сделает все как полагается.

На сияющую луну наползли тучи, и все погрузилось в кромешную тьму.

— Черт, — пробормотал Дьюранд.

Брэг остановился.

Тьма стала непроглядной. Дьюранд попытался вспомнить расположение деревьев и руин. Вместе с тем его охватили воспоминания о детстве. Мальчиком он играл в этих лесах и до сих пор помнил узловатые корни деревьев, развалины замка и могилы, обветшалую церковь и почерневшие от времени иконы. Вспомнил он и перевитые плющом камни. Владения Сынов Атти были древними, а самым древним был Эррест.

От этих воспоминаний по телу Дьюранда пробежал холодок. Где-то высоко под порывами ветра заскрипели ветви. Дьюранд вспомнил слова Кирена о Страннике и о том, что в эту ночь по дорогам бродят не только смертные.

— Глупо в одиночку искать во тьме мертвецов и утопленников, — пробормотал Дьюранд сквозь зубы. Он был почти дома, и все, что раскинулось на лиги окрест, принадлежало его отцу. Дьюранд пробормотал под нос оберегающий заговор.