— Что ты сипишь?
Прохлада спасительно плеснула в лицо — они выбрались на улицу. Ренье с трудом перевел дух и наконец сумел спросить:
— Где Талиессин?
— Я здесь, — раздался голос принца.
Ренье сухо всхлипнул. Ему хотелось пожаловаться на усталость, на боль в голове, но вместо этого он сказал:
— Делать нечего — едем к моему дяде. Сдадимся на его милость.
— То-то бравый старикан обрадуется! — проговорил Талиессин. И оглянулся на пустую улицу: — Где Агилон?
— Отправился вызволять наших лошадей, — объяснил Мегинхар. — Мы ведь устроили их в конюшне.
— Ясно...
Талиессин привалился плечом к стене, еще раз посмотрел на вывеску. Стражник верхом на бочке недружелюбно скалился из темноты, и теперь было очевидно, что он только притворяется пьяным. На самом деле он был не по-хорошему весел: в таком настроении отправляются громить винные магазины и чинить самосуд.
Агилон привел лошадей. Тронулись; Ренье — впереди.
Утопленные в темноте дома были наполнены спящими людьми, и пятеро всадников пробирались мимо окон, точно чужие сновидения.
* * *
Адобекк встретил вторжение достойно. Когда в запертую дверь его дома постучали, королевский конюший никак не отозвался. Стали стучать настойчивее, и тогда из окна верхнего этажа, без всякого предупреждения, излилось содержимое ночного горшка. Оно попало на голову Мегинхару и забрызгало лошадь Агилона.
Ренье заметил мелькнувшую в окне фигуру и закричал:
— Дядя! Это я!
Окно на миг затворилось, а затем вновь появилась рука — на сей раз она держала тазик для умывания. Ренье полагал, что дядя намерен окатить ночных гуляк водой из тазика, но ошибся: Адобекк с силой метнул сам тазик, явно целясь в голову своему племяннику.
Лошадь Ренье шарахнулась, так что «снаряд» угодил в пену соседнего дома, набатно прозвенел, отскочил и еще несколько раз подпрыгнул на мостовой.
— Дядя! — завопил Ренье срывающимся голосом.
Наконец из окошка высунулся и сам Адобекк, растрепанный, с мятым лицом. Ренье с ужасом заметил, что дядя Держит небольшую масляную лампу.
— Дядя, не надо! — вскрикнул он.
— Что не надо? — осведомился Адобекк совершенно бодрым голосом: полная противоположность заспанному виду.
— Жечь... нас... — пробормотал Ренье, сразу успокаиваясь.
— Ничего не слышу, ничего не понимаю, — заявил Адобекк, намереваясь закрыть окно.
Ренье встрепенулся:
— Дядя, впустите нас!
— Так бы и сказал... — пробурчал королевский конюший и скрылся в глубине дома.
Агилон насмешливо посмотрел на Ренье:
— Ты уверен, что этот кошмарный старик — твой родственник?
— Он не старик... и мой родственник, — ответил с вызовом Ренье. — Он всегда такой.
— Ну, ну, — фыркнул Мегинхар.
Ренье криво пожал плечом:
— А что тебе не нравится?
— Оставь, — вмешался Госелин. — Не у всякого найдется влиятельный дядя, да еще такой, чтоб имел и придворную должность, и хороший дом в столице.
— Что дурного в том, чтобы иметь хороший дом в столице? — спросил Ренье.
— Ничего, — ответил Госелин с двусмысленной улыбкой. — Я только сказал, что такая благодать имеется не у всех и что нам не к лицу привередничать.
Все это время Талиессин молчал. Он вообще редко вмешивался в разговоры между своими приближенными. Только переводил взгляд с одного спорщика на другого и как будто удивлялся все больше и больше.
Наконец дверь отворилась. Дядя Адобекк предстал перед ночными гостями в длинных просторных одеждах, в каких имел обыкновение разгуливать по дому. Он поднял лампу повыше, прищурился, силясь разглядеть лица всадников, но ничего толком не увидел и сердито позвал:
— Который из вас мой племянник?
Ренье молча выехал вперед.
— Слезай, — распорядился дядя. — Остальные — вон отсюда. Здесь вам не постоялый двор.
Ренье медленно спустился на землю.
— С нами принц, дядя, — тихо сказал он.
— А? — Адобекк качнул лампой. — Кто?
— Принц, — повторил Ренье чуть громче.
— Один из этих лоботрясов — его высочество? — Адобекк быстро подошел к остальным. Полы его одежды развевались, свет лампы скользил по золотым и серебряным нитям вышивки.
Талиессин все так же молча спешился и забрал у Адобекка лампу. Повернувшись к своим спутникам, принц проговорил:
— Мегинхар отведет лошадей в конюшню. Где у вас конюшня, любезный?
Вопрос был обращен к Адобекку. Тот чрезвычайно вежливо ответил:
— За четвертой стеной, ваше высочество.
— Вот и хорошо, — сказал Талиессин равнодушным юном. — Чем дальше от нас будет Мегинхар, тем лучше — учитывая обстоятельства. Ничего, прогуляешься. Проветришь одежду. Привяжи лошадей.... и оставайся на конюшне. Если лошади согласятся тебя терпеть, разумеется. Полагаю, там найдется какая-нибудь вода... — Принц сморщил нос.
Читать дальше