Владимир Ленский - Странники между мирами

— Вытащи нож, — сказала Эйле. — Я устала. Я знаю, что будет... Просто вытащи нож, ладно?

Он чуть приподнялся, погладил ее по щеке, а затем, ухватившись за рукоять, резко дернул. Кровь хлынула ему на руки. Глаза Эйле широко раскрылись, и тотчас веки ее ослабели и опустились, ресницы упали на щеку, задрожали и замерли.

Талиессин смотрел, поминутно облизывая губы и обтирая их дрожащей рукой. Подбородок у него прыгал, зрачки застыли. Несколько раз он открывал рот в попытке что-то сказать или крикнуть, но только сипел, а затем вскочил, схватился за волосы и побежал прочь.

Ренье бросился за ним следом.

Радихена встал, бросил нож на мостовую, прямо в лужу крови, рядом с неподвижным телом Эйле. Он повернулся к стражникам и ухмыльнулся.

— Что уставились?

Он протянул к ним руки, и тот, что стоял ближе остальных, быстро связал ему запястья своим поясом.

Радихена слышал, как из трактира выходит недовольный прислужник, как он, ворча, укладывает тело убитой женщины на одеяло и уносит его в дом, а служанка уже гремит ведром, присланная из того же трактира вымыть кровь с мостовой. Слышал он за спиной и голоса: обсуждали подробности случившегося. Какая-то женщина бросилась под нож. Хотели убить кого-то другого. Нет, хотели убить именно ее. Ревность, дорогие мои, ревность. Тот, второй, тоже плакал. И первый плакал. И убийца — и он плакал. Словом, все плакали. Казней не было уже десять лет. Правящая королева ненавидит казни. Куда катится мир, если уже в самой столице, у всех на виду, убивают человека!

Голоса бубнили, стражники гремели сапогами, очень угрюмые — помимо всего прочего, злополучный убийца помешал их отдыху, — шлепала мокрой тряпкой по камням служанка... Все это больше не имело никакого смысла. Радихена чувствовал себя так, словно умер и наблюдает за происходящим со стороны. Не было больше никакого Радихены — одна только тоскующая душа, молчаливо отлетающая прочь от мира людей со всеми его многочисленными и, в конечном счете, бессмысленными заботами.