Александр Мазин - Волки Одина

Санёк взялся за поручень пожарной лестницы, хотел выглянуть… Но удача еще от него не отвернулась. Он ощутил дрожь металла. Кто-то лез наверх.

Не высовываясь, Санёк перекинул через ограду автомат, нажал на спуск.

Короткий вопль – и лестница больше не вибрирует. Звука падения не слышно, но тут вообще ни хрена не слышно. Палят вовсю, и уши заложены.

Снизу выстрелили. Пуля с визгом ушла в небо в десяти сантиметрах от Санькиного лица.

Санёк бахнул вслепую еще одной короткой очередью. И тут же побежал к противоположной стороне крыши, выглянул осторожно.

Блин, не видно ни хрена, только вспышки выстрелов…

Нет, ну не дурак ли он? Санёк, сообразив, активировал ночной прицел. Вот это другое дело. Теперь он видел всё, и это «всё» не радовало. Чужих (они были более темными, чем свои) во дворе было намного больше. Правда, оба оставшихся в поселке паровоза захвачены не были. И отстреливались изо всех сил. Нижние бойницы были закрыты щитками. Это понятно: чтоб не стрельнули или гранату не закинули. Железные крепости. Вот только паровозы были неподвижны – запустить их можно только снаружи, а в «мертвой зоне» под ними уже скопилось полно чужих. Вот один полез прямо на броню, явно намереваясь добраться до крыши. Санёк тронул оптический сенсор, прицелился, плавно нажал на спуск. Автомат дернулся, выплюнув пару пуль. Готов, голубчик.

Внизу опять грохнуло. Любка бомбила первый этаж.

Санёк снова перебежал через крышу, потрогал перила… Не шевелятся. Значит, не лезет никто. Или лезет, но очень аккуратно. Проверим.

Он перевел на одиночный. Нажал на спуск. Нет реакции. Высунулся осторожненько, глянул через прицел. На земле – одно тело. Больше никого. И тут же рядом взвизгнули пули. Санёк поспешно подался назад. Еще перебежка.

Опять, сука, на паровоз лезет… А получи! Блин, мимо!

Ах ты, поганец! Один из ворогов замахнулся… Гранату кинуть на крышу паровоза?

А вот те хрен в промежуток!

Сбитый выстрелом, метатель опрокинулся наземь. И прицел на миг залило белым. Точно, граната была. А теперь – минус несколько Черноухих. Удачно получилось!

И тут Санька реально прижали. Где-то загрохотал пулемет, и Санёк ощутил разницу в калибре. Тяжелые пули кромсали каменное ограждение, выбивая куски, рикошетируя с визгом…

Санёк поспешно перекатился к середине крыши, отругав себя за то, что в очередной раз забыл наказы Фёдрыча. «Выстрелил – сменил позицию!»

Пулемет бил без превышения, но точно не снизу. Откуда? С другой крыши? Нет, похоже, с привратной башенки. Точно! И не скрывается. Огненный факел виден даже без ноктовизора.

Санёк, пластаясь, снова подобрался к краю крыши, выждал, пока пулеметчик замолчит, глянул в прицел…

Вот ствол, над ним – щиток с прорезью. Больше ничего. Попасть в прорезь такому «снайперу», как Санёк, – никаких шансов.

И тут над щитком показалась голова.

Санёк момента не упустил. Минус еще один. Жаль только, что не последний. Пулемет снова ожил и принялся утюжить крышу. Санёк прижался к бетону. И тут его дернули за ногу.

– Любка! Ты с ума сошла! – заорал Санёк. – Я тебя чуть не пристрелил!

– Ну не пристрелил же! А жарко тут у тебя!

– Сама-то как? Не зацепили?

– Ни царапины. Тьфу-тьфу!

Обстрел прекратился. Пулемет переключился на другую цель.

– Откуда бьет? – спросила Любка.

– С правой привратной.

– Ага. Сейчас я его успокою.

У нее был такой же прицел, как и у Санька. И он стоил своих денег.

Любка подползла к краю, прицелилась. Грохнул выстрел. Ответной очереди не последовало.

Санёк глянул – пулемет стоял на месте, но что-то с ним было не так. Ствол задирался вверх…

Зато во дворе творилось безобразие. На крышу одного из паровозов забрались Черноухие и методично ломали люк. Нагло так ломали, чуть ли не в полный рост. А пулемет в башенке молчал.

Санёк с удовольствием выпустил длинную очередь. Весь остаток магазина.

Очистил. Черноухие, кто не словил пулю, попрятались за корпус. Санёк сменил магазин. Остался еще один. Надо экономить.

По крыше стреляли, но снизу. Неэффективно. Правда, и высунуться не давали. Видят они в темноте, что ли?

– Пойду проверю, что внизу! – крикнула Любка. – Сейчас давить начнут. Во дворе наших не осталось. Из второго барака кто-то отстреливается, и всё!

– Еще в паровозах! – проорал Санёк.

– Ага! И деньги все там!

Кто о чем…

Санёк двигался по-пластунски вдоль края крыши. Выглядывал осторожно. По нему стреляли. То есть не столько по нему, сколько вообще по крыше. Пули время от времени высекали искры из ограждения. Стреляли теперь уже не со двора, а с крыш соседних бараков. Хорошо, что «клуб» был повыше метра на три. Но в полный рост уже не встанешь даже посередине.