Алекс Орлов: Золотой пленник

— Все равно я не согласен, — упрямо повторил Питер.

— Это юношеская горячность, дорогой мой, когда-нибудь ты поймешь меня.

Они возвратились в доходный двор, и всю дорогу Питер находился под впечатлением от увиденного — говорившего загадками страшного нищего и невольничьего рынка.

А еще это видение, когда дядя оказался без головы и весь в крови...

Питер отнес его на счет усталости.

На постоялом дворе Земаниса дожидалось пополнение, новые охранники уже освоились и подчищали оставшуюся в котле похлебку. Заметив возвращение работодателя, они поднялись, демонстрируя свое уважение.

— Хорошо бы аванс, хозяин... — подал голос один из новичков.

— Получите, но только завтра утром. — Земанис усмехнулся. — А то ведь сами знаете, дай вам сейчас серебра, к утру едва теплыми будете.

— Нуда...

— Это так, хозяин, — не стали спорить охранники, зная за собой такую слабость.

Оставив во дворе Рудвара и Нимана, Земанис с племянником поднялись в апартаменты.

— Перекусить не хочешь?

— Спасибо, дядя, я лучше полежу.

— Ну как знаешь, я поднимусь на террасу — воздух здесь особенный, все время есть хочется.

Оставшись один, Питер достал подаренный кинжал и несколько минут любовался им, невольно представляя, как разит врагов.

«Пусть только сунутся», — пригрозил он мысленно, спрятал кинжал в ножны, снял башмаки и вытянулся на широком топчане, немного более жестком, чем он привык. В Гудбурге все спали на перинах.

На другой день с первыми лучами солнца обоз двинулся к южной дороге в объезд Индзора. Над возами, людьми и лошадьми поднималась известковая пыль, и слабый ветер нехотя сносил ее на обочину. Белые дома с оранжевыми крышами остались в центре города, а по окраинам стояли облупленные халупы, среди которых бегали грязные дети.

Навстречу обозу проехал разъезд городских стражников. Равнодушно скользнув взглядами по Питеру и Земанису, они, позевывая, поехали отдыхать после ночного дозора.

С юга подул теплый ветер, он стал усиливаться, и к моменту, когда крыши Индзора скрылись за горизонтом, из собравшихся тучек пролился быстрый дождик.

— Наверное, последний этой весной, — сказал дядя, облегченно вздыхая: его товару дождь был не нужен.

После череды пологих холмов, между которыми вилась дорога, местность изменилась, вдоль обочины потянулись кустарники, а на смену холмам пришли небольшие низинки, где сбивались разбавленные кипарисами и дубравником рощи. В таких местах внимательный Рудвар отправлял в разведку Нимана, и пока обоз тащился до очередной низинки, охранник успевал ее проверить и выехать на дорогу, чтобы призывно помахать рукой — дескать, все в порядке.

Рудвара кажущаяся безмятежность не успокаивала, он приказал зарядить арбалеты, и теперь все сидевшие на обозах наемники были готовы отразить нападение. Питер отметил, что с обозом эти люди ехали не впервые и знали, как себя вести, иногда сходили на дорогу, чтобы размять ноги, или сменяли возниц, пока те отбегали в кусты оправиться.

В обед остановились у большой рощи и стали разводить костер. Один из возчиков принес Питеру орехов.

— Вот, ваша милость, с прошлого года висели — их даже белки не заметили.

— А они не испортились за зиму? Потравишь нас, — заметил Земанис.

— Нет, орехи вкусные, сам я уже много съел.

Оставив орехи, возница ушел, а Питер посмотрел на убегавшую вдаль дорогу и спросил:

— До Пешехара десять дней ехать будем?

— Да, если ничего не помешает.

— А что дальше — за Пешехаром?

— Дорога идет до самого моря.

— До Савойского?

— До него самого.

— А что на море?

— Торговые порты, в них заходят галеры.

— А как галеры ходят — под парусом?

— Под парусам и с помощью живой силы — с веслами.

— Интересно как. — Питер вздохнул: теперь ему хотелось посмотреть море.

От костра с полными плошками разбегались охранники и возчики, они торопились — через полчаса нужно было трогаться. Питер уже начал втягиваться в этот беспокойный ритм, и он ему даже нравился.

Дни в пути были похожи один на другой: подъем до рассвета, завтрак и долгая монотонная тряска, а еще бесконечные нравоучения дяди. Питер уже научился притворяться, что слушает, на самом же деле мысли его были далеко.

На четвертый день нового перехода в глубокой, заросшей молодым лесом балке пришлось перебираться через небольшую быструю речушку. К удивлению Питера, на переправе стоял один из слуг Нуха Земаниса и что-то сыпал в воду.