Константин Нормаер - Хранитель историй (СИ)

Мы все потихоньку начинали бредить. Также как и бедняга Викс. Силы были на пределе, а до знакомых берегов оставались еще сотни бесконечных лиг. Когда безумец затих, и мы помолились господу за его измученную душу, наступила такая мертвая тишина, что мне почудилось, будто я оглох.

Превратившись в растянутые на солнце тени, мы неприкаянно слонялись по кораблю, заранее предугадывая приказы наших мертвых повелителей. Наверное, дьявол, и вправду слишком силен, раз способен на глазах у господа творить такие бесчинства… — подумалось мне на сорок первый день нашего плаванья.

В то утро моя вера пошатнулась.

А в следующую ночь ее окончательно растоптал один малозначимый, но достаточно откровенный разговор.

Луна почти утонула в разбушевавшихся волнах. После двухдневного штиля, морской ветер стал для нас манной небесной. Я не спал почти всю ночь и случайная тень, скользнувшая у борта, нисколько не удивила меня. Если это был заплутавший призрак, — он явно ошибся кораблем. Наш «Бродяга» включая каждого живого и мервого члена команды, стал посмертным напоминанием бороздящим просторы запретных вод. Этакое морское приведение лишенное всего человеческого.

— Не ждал тебя здесь увидеть, — устало произнес Лиджебай.

— Ночь всегда успокаивает, скрывая в темноте дневные невзгоды, — отчего‑то сказал я и затих, чувствуя как сердце забилось в предвкушении предстоящей беседы.

Лиджебай кивнул:

— А я вот не могу смотреть на солнце. Глаза привыкли к полумраку каюты. Любой свет причиняет нестерпимую боль. Мне кажется, если взгляну на яркое безоблачное небо, то незамедлительно ослепну.

Я внутренне напрягся, заметив стеклянный взгляд собеседника.

— Ты, наверное, удивляешься…чем можно занимать себя весь день и ночь?

— Вы ведь находитесь во власти капитана, — уверенно выпалил я.

Лиджебай грустно улыбнулся:

— И да, и нет. Главный мой враг, это я сам. И мне невыносимо страшно от этого неоспоримого факта.

— Но там, у водопада… Вы же использовали свой шанс? Разве не так?! — искренне удивился я.

Ваш отец ответил не сразу. Он долго думал, а потом спросил:

— Ты веришь в удачу?

— В удачу? — осторожно переспросил я.

— Ну, да. Как при игре в кости, когда ожидаешь, что выпадут единицы, а получается пара или шестерки…

— Полагаю, что нет, — я буднично пожал плечами.

— А я вот решил положиться именно на этот самый шанс. Понимаешь? Я доверился своим мечтам. Решил, что мир, который живет в моей голове лучше того, что окружает нас. Решил наполнить его своими чувствами, эмоциями, страхами и переживаниями. Захотел поиграть во Всевышнего. Стать вершителем судеб.

— И каков итог? — не веря своим ушам, спросил я.

— В первый же день мне наскучило это занятие… а на следующий — мне стало страшно. Я испугался, что не смогу остановиться. Но третий: все расставил по своим местам. Я осознал, что больше не могу контролировать собственный мир…

— Тот, который считали лучше?

— Совершенно верно, Сейл. Тот, что я ошибочно считал лучше. И это еще полбеды, потому что вместе с собственным тщеславием я впустил в новый мир существо, которое гораздо хуже нас всех. Оно и есть все зло, что копиться в нас изо дня в день. Оно коварно и безжалостно. Именно оно станет повелевать всеми. Оно — а не я. Мысленно оно уже скинуло меня с престола и скоро я стану его верным рабом и вечным летописцем.

— Боже, что же вы натворили?! — взмолился я.

— Я пожелал стать единственным, кто может оживить собственные желания. Мои записки, новеллы, они стали реальностью. А взамен я получил книгу, которая делает сон явью. Но принадлежит она не мне. Она — сердце главного героя истории, которая никогда не закончится. Он будет коллекционировать ее одну за другой. И каждый раз книга будет начинаться заново, а я лишь стану описывать его желания, поступки, грехи.

Я едва удержался на ногах. Новость не просто ошеломила меня, а потрясла до глубины души. Остров Грез и мечтаний- оказался хранилищем людских кошмаров! Оживив свои помыслы, мой собеседник лишь сделал всех нас несчастными рабами.

— Стало быть, нашествие мертвяков, ваших рук дела?

На глазах Лиджебая выступили слезы. Но в них не было покаяния: обычный страх и желание избавиться от груза собственных ошибок.

— Я был уже не в силах ничего изменить. Он поглотил меня. Тот, кто скоро придет в этот мир. Он уже здесь, я его чувствую. И не только я, но и капитан, и его команда…

Я резко дернулся, грозно сжав кулаки: