Аня Сокол - На неведомых тропинках. Шаг в пустоту

Из зеленой зоны за нашими спинами раздался тонкий крик. Детский голос, полный боли и ужаса, потому как издать такой звук, если тебя не режут на части, вряд ли у кого получится. Хранительница побледнела и тут же растаяла в воздухе.

— В filii de terra дети в безопасности, — нахмурилась Пашка, лицо которой светлело, чешуйки растворялись, уступая место ровной коже, разногласия были забыты, хотя голосу явиди недоставало уверенности.

Не успела она договорить, а я уже побежала к зеленой полосе разномастных деревьев. В голове билась одна мысль — я так и не нашла Алису.

Полоса смешанного леса в filii de terra представляла собой нечто среднее между дикими зарослями и парком. Ухоженные дорожки и хаотично растущие деревья, скошенная трава и заросли лебеды у забора, красиво оформленные клумбы на фоне ядовитого болиголова.

Дорожка с готовностью легла мне под ноги, грозя вскоре увести меня с земли детей. Еще несколько гостей острова безопасности последовали моему примеру. Волнение было на лицах далеко не у всех, чаще предвкушение. Это значило одно — где-то рядом пролилась кровь.

Я миновала первый ряд деревьев, перелесок, состоящий в основном из кустов и тонких неокрепших березок, и остановилась на краю прогалины. Большинство любопытных не сразу понимали, не обманывают ли их органы чувств, потому что случилось невозможное. На узкой тропе лежал мальчик лет восьми, яркие медные волосы, веснушки на круглом лице, обрезанные до шорт линялые голубые джинсы, широкая футболка, черные кеды с белыми шнурками на босу ногу. И поверх всего этого кровь, много крови. Глаза закрыты, дыхание громкое и судорожное. Но пацан дышал, несмотря на рваные раны, начинающиеся сразу под ключицей с правой стороны и спускающиеся к паху. Я не врач, но и без него видно — дело плохо, живот превратился в кровавое месиво.

Один из прибежавших раньше нас старался оказать раненому помощь, даже если она заключалась в беглом осмотре и хлестком, как удар, приказе:

— Целителя! Живо!

Стоящий ближе всех мужчина с пивным животом и руками с тонкими иглами ногтей плотоядно облизнулся, сглотнул, но, к моему облегчению, быстрым шагом направился к корпусам. Тем временем с пальцев склонившегося сорвался рой блестящих искорок, окутавших раненого. Он применил магию. Края раны засеребрились, поток крови, вытекавшей вялыми толчками, остановился.

— Что там, Угрим? — спросил звонкий голос, мгновенно наполняя меня облегчением, тут же сменившимся мучительной радостью.

На прогалину вышла Алиска. Уловив мое состояние, она подняла голову и весело подмигнула. Мне очень хотелось обнять хрупкую фигурку, но я смогла сдержаться, помня, как может истолковать такое проявление чувств нечисть. Только как слабость.

Мужчина поднялся, отряхивая колени, его место тут же заняла миловидная девушка, по виду немногим старше моей дочери.

— Должен выжить. — Он оглядел прогалину.

Я встретилась глазами с ледяным наставником моей дочери, и он предпочел не узнать меня.

— Как интересно, — протянула подошедшая к нам Пашка, Невер сидел в рюкзаке за ее спиной и, судя по слипающимся глазкам, собирался как следует поспать. По лицу явиди поползла цепочка чешуек, — ты еще жив, Угрим? Какая досада.

— Твоей милостью, Прасковья, — невозмутимо ответил мужчина.

Явидь зарычала, ногти стали темнеть и удлиняться, похоже, подруга переоценила свою силу воли, ходить наставнику Алисы с распаханной физиономией, здесь не замок Седого, где гостям запрещено проливать кровь друг друга.

Еще один вскрик, скорее азартный, нежели просящий о помощи. Все стоящие на просеке повернули головы, что-то происходило дальше по тропинке за раскидистым кустом. Алиса не стала медлить, первой бросившись туда. Вот они — молодость и бесстрашие.

— Алисия, — зашипел Угрим.

Она не обратила на него никакого внимания. Мужчина раздраженно дернул головой. Я сорвалась с места вслед за дочерью раньше его, не тратя времени на слова. Странные у них отношения, непохожие на вертикаль учитель — ученик. Она зовет его по имени, игнорирует замечания. Здесь, скорее, хозяйка и слуга.

За кустом тропа изгибалась, поворачивая в сердце filii de terra, окольцовывая остров детей по кругу. Пробежаться пришлось не так уж и близко, минут пять — семь, прежде чем в листве мелькнул знакомый красный свитер хранительницы. Я услышала голоса, возню и странное приглушенное рычание.

Мы были не единственными любопытствующими, кое-кто успел раньше, мало того, с другой стороны, переминаясь с ноги на ногу, шушукалась группа учеников. Не надо быть нечистью, чтобы уловить их нетерпеливое опасливое любопытство. Посмотреть было на что. Мила и еще один мужчина с оранжевой нашивкой опасности на черном рукаве рубашки прижимали к траве третьего. Тот угрожающе рычал, но вырваться из хватки хранительницы не мог. Пленник был абсолютно наг, одна из рук превращена в лапу с загнутыми крючьями когтей, на которых подсыхали бурые пятна. Именно ее и удерживал Милин помощник.