Роберт МакКаммон - Я путешествую по ночам

Спустя немного времени Кристиана позвал мужской голос — снова в отдалении. Затем еще, с небольшой дрожью в голосе:

— Кристиан ?

Кристиана нет дома, усмехнулся про себя Тревор, его больше нет среди вас… а я — есть, и я пока не собираюсь уходить .

Лоусон смотрел, как угасают звезды, и как ночь становится румяной на востоке. Он прислушался к своим ощущениям в районе сломанных ребер и ушибленного позвоночника. Было очень больно. Да, разумеется, дня через три-четыре, когда организм вампира полностью излечится, все пройдет, но сейчас эта боль была зверской. Он стиснул зубы, заставив себя терпеть, и напомнил, что боль — извечный спутник и верный друг человека. По крайней мере, этому уроку его научили надсмотрщики в армии. А если Лоусон выучивал какой-то урок, он не давал ему забыться.

Он не хотел умирать здесь, в этом состоянии полужизни, застряв между миром вампиров и людей. Солнечный свет к ним — зовущим себя ему подобными — был куда как более жесток, так что… да, они должны будут укрыться где-то неподалеку и, скорее всего, уже начали готовиться к своему дневному сну.

Скоро и ему предстояло решить, что делать. Время не ждало, солнце все выше поднималось из-за горизонта — красный огненный шар — лучи которого пробивались через кипарисовые деревья и плакучие ивы. Тревор чувствовал раннее тепло в неподвижном парном воздухе. Кожу начинало заметно покалывать. Через час или около того ему будет казаться, что пламенная рука Господа смыкает на нем свою хватку. Ему придется найти какое-нибудь убежище… возможно, залезть в колокольню и свернуться там, придерживая свои сломанные кости, от боли в которых тело начинала колотить мелкая дрожь.

Или то была дрожь страха?

Ночь плавилась, а солнце вступало в свои права.

Шум болота становился все сильнее, армия жуков крепла и тянулась к восстающему огненному шару, полному света и тепла. Лоусон подполз к краю крыши, двигаясь медленно и мучительно, и наклонился.

В нескольких футах внизу располагалось окно без стекол.

Теперь, когда свет становился все живее, глаза начинало неистово жечь.

Давай, соберись , скомандовал он себе. Нужно было переместиться в правильную позицию, чтобы свесить ноги и спрыгнуть, упершись в подоконник. Боль в спине и ребрах воровала его физическую силу и силу его воли. Еще немного, и он не сможет ничего сделать… а солнце набирало жар, лишь усиливая боль. Глаза уже почти ничего не видели. Это будет тяжелый спуск, хотя на деле предстояло преодолеть не более четырех или пяти футов.

Он был готов. Ему нужно было прыгать сейчас, пока боль не стала хуже.

— Лоусон! Лоусон!

Он услышал ее голос, долетевший до него откуда-то слева, и то, что осталось от его сердца, вдруг пустилось вскачь. Она жива! И тоже слышала выстрел дерринджера, где бы ни пряталась. Он не мог ее разглядеть без своих затемненных очков, поэтому крикнул в пространство:

— Я здесь! На шпиле церкви!

Пауза продлилась пару секунд. Затем:

— Я тебя вижу!

Изо всех сил напрягая взгляд, он тоже сумел ее найти. Энн гребла в небольшом скифе прямо под ним, и, похоже, все ее тело облепила серая грязь.

— Ты можешь спуститься сюда? Можешь прыгнуть?

— Может быть… — неуверенно сказал он. Под ним было тридцать футов, и приземление обещало быть страшно болезненным, даже в воду. — Сейчас! Я сброшу кое-что!

С усилием он сумел снять свое пальто и жилет, освободиться от утяжеляющих ремней и динамита, с трудом сняв его через голову.

— Подплыви так, чтобы поймать это и не дать промокнуть. Сможешь?

— Я готова.

Лоусон сбросил свернутое пальто, и тот приземлился в лодку. Затем настала очередь жилета.

— Прошу, сохрани мои сигары сухими! — нервно улыбнулся он. — Я их очень люблю. Они в правом кармане жилета.

Тревор сбросил еще один сверток, и тот тоже попал в лодку. Жаль, что не было веревки, по которой можно было бы спуститься. Возможно, на колокольне она есть, но солнце уже нещадно жгло его, чувства затуманивались, и Лоусон ощущал, как внутри него вместе с этим огненным шаром на небе разгорается паника. Придется прыгать, невзирая на страшную боль, и забираться в лодку. А затем искать убежище.

Тревор лишь сейчас понял, какое облегчение ему принесла весть о том, что Энн не умерла. Но времени на эти размышления не было. Пора .

Лоусон стиснул зубы, повернулся в нужное положение и столкнул себя с крыши.

Это было нестерпимо больно, но солнце обещало еще б ольшие муки. Он поднялся из воды и с помощью Энн сумел вытянуть себя на борт. Выбравшись, он постарался не намочить сброшенные ранее вещи.