Анна Клименко - На краю времени, на пороге мира

Низкий гул шел, казалось, из-под земли, катился волной. Взгляд Гила случайно упал на кладку нелюди – яйца почернели, растрескались… внутри они были совершенно пустыми.

– Что… это? – прошептал он.

В глаза ударил слепящий свет. Похоже, он шел отовсюду; и не было возможности укрыться. Свет обжигал, причиняя боль, кожа вздыбилась пузырями, обугливаясь. Казалось, тело плавится, как воск над огнем, оплывает, теряет очертания…

Гиллард закричал. Ему почудилось, что Мирте тоже кричит. И не только Мирте: он услышал многоголосый рев гибнущей нелюди и не увидел, ощутил, как одна за другой падают рожденные отравленной землей Дэйлорона твари, корчась в агонии…

А потом все пропало. Да и сам он перестал существовать.

…Впервые за долгие годы Мирте плакала от радости. Ее кожа, обожженная солнцем, висела лохмотьями, причиняя немыслимую боль, и ее сил хватало ровно настолько, чтобы заманить добычу и растерзать ее. Но этого вполне достаточно для высшего вампира, чтобы и дальше влачить свое жалкое ночное существование.

Мирте улыбнулась сквозь слезы.

Да, она стала куда слабее, но ведь это правильно, ведь в мире больше не было отражений. Потому как болотная ночница Миральда все-таки добилась своего; Мирте не знала, как ей удалось, но… Похоже, на сей раз все вернулось к началу. Чистый, не запятнанный отражениями мир с надеждой взирал на хрустальный купол неба.

Вампиресса осторожно, стараясь не растревожить ожоги, промокнула слезы. Старший, если он сейчас пребывает в долине предков, тоже мог все это чувствовать. И наверняка он тоже радовался, так же, как и она.

Что ж… Приятно стоять у начала всего, но надо бы позаботиться и о Гилларде. Он-то был совсем молоденьким и – невзирая на полученное могущество – будет большой удачей, если оправится от удара.

Впрочем, Гиллард мог и погибнуть, и еще неизвестно, что для него было бы лучше.

Мирте присела над тем, что еще прошлой ночью было молодым вампиром. Теперь… Обугленный череп, покрытый копотью. Обгоревшие до костей руки… И – сияющий изумруд на груди, медальон Шениора д’Амес. Может быть, оставить все, как есть? И Гиллард Накори уже шагает в сады Небесные?

Ей было больно смотреть на его глаза, спекшиеся, почерневшие и мертвые. Но она все же произнесла его имя.

Останки, лежащие в мягкой траве, судорожно дернулись; челюсти разжались. И Мирте невольно содрогнулась, услышав хриплый стон. Гиллард уже не мог кричать.

– Я тебе помогу, – прошептала она, – помогу… Если уж я дала тебе эту проклятую жизнь.

И решительно прокусила себе запястье. В конце концов, что может быть целебнее, чем кровь темной сестры!

Густая алая капля случайно упала на изумруд; Мирте торопливо стерла ее. И подумала, что позже, когда Гиллард сможет идти, они отправятся в Дэйлорон. К Поющему озеру. Если мир очистился, то наверняка очистился и Дэйлорон, а это означало только одно – пророчество последнего короля сбылось.

…Миральда подползла к краю колодца памяти и, затаив дыхание, заглянула в темное зеркало воды.

– Почему ты это сделал? Почему? Это было мое место…

Слезинка, задержавшись на реснице, упала вниз.

«Но разве ты так до сих пор и не поняла, почему он это сделал? Признайся хотя бы себе, ночница… Ты ведь знаешь почему?»

Зажмурившись, Миральда протянула руку, ладонью коснулась холодной глади.

– Прости меня.

Вода дрогнула, и ночнице показалось, что сам колодец вздохнул. Удовлетворенный жертвой. Она убрала руку.

– Ну вот и попрощались.

В горле отчаянно запершило, и снова все поплыло перед глазами. Воистину ее судьба проклята, и несчастен тот, кто соприкоснулся с ней.

Сжав зубы, Миральда последний раз взглянула туда, где нашел вечное прибежище имн из Кайэрских топей; вода еще раз всколыхнулась, и…

Ночница вдруг увидела Магистра.

Он стоял посреди развалин Алларена, перед вратами Закрытого города – уцелевшего по странной прихоти орды. Стоял, раскинув руки и подняв лицо к небу, и на бледных губах блуждала счастливая улыбка.

А потом вдруг подул ветер, и тело Магистра Золия начало рассыпаться черной тонкой пылью. Ветер подхватывал ее, уносил в серое предрассветное небо – а там… Миральда очень ясно почувствовала набрякшие Силой створки. Что-то происходило с ними, они пульсировали, словно живые… И – таяли, расплываясь, как масло в кипятке.

…Видение пропало. Ночница, всхлипнув, перекатилась на бок и, превозмогая слабость, стала подниматься на ноги. Последняя жертва вместе с отражениями уничтожила и врата. А нет врат – не нужен и тот, кто держал их столько лет закрытыми.